Король выполнял функции верховного главнокомандующего армией страны и сосредоточивал в своих руках функции верховного судьи, верховную судебную власть.
Одна из важнейших прерогатив короля — его верховные права на всю землю государства (к этому вопросу мы вернемсй ниже).
Таким образом, даже простой перечень прав и прерогатив короля Конго свидетельствует о той значительной власти, Которая была сосредоточена в его руках.
Идеологическим обоснованием и прочной основой величия королевской власти служило представление об особом, сакральном ее характере. Мысль об этом мелькает в разных «Сообщениях». Так, Лоренцо да Лукка пишет, что подданные почитают своего правителя «за, так сказать, Бога» 1049.
Наиболее полное представление о безмерном почитании, которым была окружена личность короля Конго, дает Кавац-ци: «Эти народы уверены, что во всей Вселенной нет никого, кто был бы равен ему, это слишком слабо сказано,— кто приближался бы к нему, кто имел бы владения столь обширные, как его, кто имел бы сокровища неисчерпаемые, как он, и кто бы пользовался всеми невообразимыми радостями. Море и реки, по их мысли, только и заняты заботой служить ему и приносить ему бесчисленные сокровища...»1050. Эта мысль находит подтверждение и в материалах конца XIX — начала XX в. Уикс пишет, что власть короля опирается на суеверия народа, «боящегося его (короля.— А. О.) как обладателя великого фетиша»1051. Характерно, что принятие христианства и долгие века его влияния в стране не привели к изживанию представлений такого рода. С этими представлениями связана одна из торжественных церемоний, в течение долгого времени бытовавшая при дворе королей Конго. Миссионеры называют ее церемонией «благословения народа». В ней очень отчетливо можно проследить дохристианские представления о священном характере королевской власти. Кавацци подчеркивает важность и значительность этой церемонии. На нее стекаются огромные толпы народа: большая площадь Сан-Салвадора не в состоянии вместить всех желающих. «Они жаждут этой милости, как самой большой, какую они могли бы получить от своего короля: это — знак его благорасположения, который один стоит больше всех сокровищ мира»1052. Со своей стороны, король пользуется этой торжественной минутой, чтобы свести счеты с недругами. С возвышения в середине площади, где стоит его трон, он осматривает присутствующих и приказывает изгнать неугодных ему вельмож. Немедленно толпа набрасывается на них, избивает, рвет одежды, иногда разрывает на куски. Когда недостойные изгнаны, король обращается с речью к народу, призывая его к верности и подчинению. Затем он поднимается с трона и делает легкие движения пальцами над простертой толпой, как бы благословляя ее. Громкие крики радости, звон музыкальных инструментов, ружейные залпы завершают церемонию. Танцы и празднества длятся несколько дней1053.
Таким образом, отчетливо проявляется классовый характер этого очень древнего, по-видимому, по своим корням обряда. Король ставит его на службу своим интересам, использует для укрепления собственной власти.
Представления о священном характере власти верховного правителя были широко распространены во многих государствах древней и средневековой Африки. Ярчайший пример это-Му — история средневекового Бенина1054. Эти же верования мы встречаем и в непосредственном соседстве с Конго, в государствах, этнически и политически тесно связанных с Конго, однако до XVIII—XIX вв. избежавших сильного влияния христианства. Речь идет о Каконго и Лоанго — северных соседях Конго. Беттел пишет (конец XVI — начало XVII в.): «Король (Лоанго. — Л. О.) так почитаем, как будто он является богом...» 1055. Миссионер Де-к>вриер, живший в Каконго в конце XVIII в., сообщает, что все население страны «рассматривает себя в качестве рабов короля и выражает ему экстраординарные знаки подчинения...» 1056.
Остановимся на чисто внешних проявлениях величия королевской власти, на различных моментах жизни и быта королевского двора. Материалы эти, очень яркие и впечатляющие, лишний раз покажут нам глубину сословных контрастов в государстве Конго.
Жизнь короля была обставлена сложными церемониями. Многое здесь появилось в результате более чем двухвекового знакомства с жизнью и бытом европейских дворов, однако многое сохранилось и от седой старины. Сравнение с жизнью, и бытом северных государств бассейна Конго поможет нам разобраться в этом сложном переплетении местного и чуждого, наносного. Лопиш утверждает, что в его -время «короли Конго во всем старались подражать португальским королям1057. Так, трапеза короля происходит в присутствии всего двора, он сидит на возвышении, покрытом богатым ковром, один за столом в окружении грандов, которые с обнаженной головой прислуживают ему. Столовая посуда, золотые и серебряные кубки прочно вошли в королевский быт. Особые лица пробуют пищу и напитки прежде чем подать их королю 1058. Если в старые времена троном королю служило небольшое возвышение, покрытое тканью или дорогой циновкой, то в конце XVI в. он восседал на кресле, подобном испанским1059 1060. Когда король отправляется на прогулку или в путешествие, его окружают все придворные. Громкие звуки рога, слышные на расстоянии около 10—12 км, предупреждают народ об этом событии 14°. Описание торжественного выхода короля, сделанное Франческо Романо, дает представление о пышности королевского двора и о разнообразных придворных должностях. Процессию возглавляет отряд гвардейцев, вооруженных луками, копьями и мушкетами. Вслед за ним шагает большое число музыкантов, воспевающих величие короля и его предков. За отрядами следуют королевские гонцы, пажи, большое число должностных лиц. Затем появляется сам король, впереди которого идут два юных оруженосца из лучших семей королевства. Один из них несет щит, обтянутый шкурой леопарда, и палаш (широкая сабля), украшенный драгоценными камнями, другой — жезл, обтянутый красным бархатом и увенчанный шаром массивного серебра. По обе стороны короля шагают два должностных лица, обмахивающие его опахалами из лошадиных хвостов, сзади—третий, несущий над его головой зонт из темно-красного Дамаска, расшитого золотом и украшенного золотой бахромой 1061. Даппер пишет, что королю в обычные дни прислуживают 100 пажей1062. Со временем, несмотря на упадок престижа государства, на частые междоусобия, пышность королевского двора все возрастает. В 60-х годах XVII в. миссионеры-капуцины (Денис Карли и др.), имевшие возможность наблюдать королевский выход в городе Мпемба, были поражены богатством одежды короля и его многочисленной свитой. С удивлением они пишут, будто король ежедневно меняет одеяние 1063.
1056
[J. Cuvelier], Documents sur une mission frangaise au Kakongo 1766— 1776, p. 48, doc. 8.
1060
Ph. Pigafetta, Le Congo..., p. 184; J. Cuvelier et L. Jadin, L*Anden Con-go..., p. 133, doc. 18.