Все документы, которыми мы располагаем, свидетельствуют V том, что в XVI—XVII вв. королева не играла большой роли в политической жизни страны и не оказывала заметного влияния на дела управления. Более того, -европейцы обычно стремятся подчеркнуть ее затворнический образ жизни: «...королева почти никогда не выходит за пределы королевской ограды» 1084. Королева имела свой «дворец», отделенный от жилища короля. Она жила в окружении большого числа женщин и девушек из знатных семей 1085. Ее выход из дворца был обставлен большой пышностью: «...ее несут на носилках, украшенных шелком, бахромой, золочеными и посеребренными кистями...» 1086. Придворные дамы сопровождают ее, стуком кастаньет предупреждая, что королева отправилась в путь1087. Титул королевы — не-мбанда (у Даппе-ра — мани момбанда) 1088. Еще -в период, предшествовавший введению христианства, положение королевы резко отличалось от положения других жен короля: в древнем, дохристианском Конго господствовала полигамная семья, число жен в которой было ограничено лишь достатком главы семьи. Введение норм христианского брака провело резкую черту между «законной женой», королевой, и «наложницами», «рабынями».
Таким образом, в Конго XVI—XVII вв. не сохранилось и следов особой роли женщины-соправительницы, которая была отмечена наблюдателями во многих средневековых государствах Африки. Иногда это была жена, иногда соправительница, носившая титул «матери короля». Широко известна роль Лукокеши и Свана Мулопве — соправительниц Мвато-Ямво в государстве Лунда; Лукокешу называли «матерью царя», она имела свой двор и оказывала огрохмное влияние на все дела государства 1089. При дворе правителя — кабака Буганды, одного из государств Межозерья, также существовали две «должности» женщин-со-правительниц: намасоле («мать» короля) и лубуга (сестра короля), пользовавшихся очень большой властью и влиянием в стране1090. Наконец, пример, наиболее близкий Конго, — государственное устройство Лоанго. Здесь король делил власть с женщиной, которая носила титул «матери» короля (маконда). Обычно Королевский совет выбирал ее из числа самых пожилых женщин королевской крови (отнюдь не настоящую мать короля). Власть ее была настолько велика, что в случае, если король ей был неугоден, она могла добиться смещения его; король не смел ничего предпринять без предварительного совета с ней. Он не мог ей отказать, если она вступалась за преступника, и т. д. ш. По-видимому, эти порядки были характерны и для ранней истории средневекового Конго. Основание думать так дает одно место из письма короля Португалии Жоау III королю Конго: «...здесь же письмо для Дочери короля, которая согласно обычаю страны является дочерью и матерью короля и согласно этому обычаю она имеет власть во всем Конго» 1091 1092. Особенности государственного устройства, аналогичные тем, что существовали в государствах Лунда, Лоанго и др., были отмечены европейцами в некоторых отдаленных провинциях Конго. Так, Лоренцо да Лукка в одном из своих донесений сообщает о некой даме, которую правители «великого герцогства» Овандо называют матерью. Именно ей принадлежит непререкаемое право избирать «великого герцога» Овандо 1093.
Приведенные нами материалы свидетельствуют о том, что живучесть кровнородственных связей Ц обязательств накладывала свой отпечаток на формы государственного устройства, сказываясь, например, в нормах преемственности власти. Однако они говорят и о другом. Во-первых, о полноте власти, сосредоточенной в руках верховного правителя. Власть эта нередко принимает деспотические формы. Во-вторых, о том, что государственная власть, персонифицированная в лице верховного правителя, нередко ставит на службу государству самые эти пережиточные явления, связанные с живучестью родо-племенных отношений, использует их для укрепления государственной (т. е. королевской) власти.
ДВОР КОРОЛЯ КОНГО И АППАРАТ УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВОМ
Король был окружен большим штатом придворных, носивших почетные звания и титулы. Одни из них выполняли различные важные функции в управлении, другие не занимали придворных должностей. Разобраться в сложной иерархии должностных лиц, установить реальную роль тех или иных в управлении государством— дело очень сложное. Сведения источников в этой области очень противоречивы и не дают возможности взаимного контроля и проверки. Ни один из наших авторов-миссионеров, ни один из корреспондентов португальского короля или папского престола не задавался целью дать более или менее полное описание системы государственных должностей и их роли в управлении государством. Картина, которую можно нарисовать, опираясь на эти отрывочные и подчас противоречивые материалы, едва ли может быть достаточно исчерпывающей.
1084
М. d’Anguiano, La Misión del Congo (1716), p. 77. Цит. no: J. Cuve-lier et L. Jadin, LAnden Congo..., p. 200.
1089
M. Büchner, Die Lukokessa, die gynokratische Konigin des Lunda-Re-iches, — «Globus», 1887, t. 55, S. 135—137; H. Carvalho, Ethnographia e Historia traditional dos Povos da Lunda, Lisboa, 1890; Van den Byvang, Notices historiqu.es sur les Balunda, — «Congo», t. I, 1937, № 4—5 sq.
1090
J. Roscoe, Twenty-five Years in East Africa, Cambridge, 1921, p. 167 sq.; J. Roscoe, The Baganda, London, 1911, pp. 203, 236—237 sq.
1091
[Е. G. Ravenstein], The strange Adventures of Andrew Battell..9, p. 50; O. Dapper, Description de TAfrique, p. 329 sq.