Гораздо удивительнее и важнее то, что Летописцы рассказывают нам о другом Ростовском Епископе. Великий Князь, признав монаха Феодора достойным Святительского сана, посылал его ставиться в Киев; но Феодор, уже приняв на себя звание Епископа, не хотел ехать к Митрополиту. Сего мало: будучи корыстолюбив и злобен, он мучил людей в подвластных Епископу селах, Иноков, Игуменов, Священников; брил им головы и бороды; даже распинал некоторых, выжигал глаза, резал языки, единственно для того, чтобы присвоить себе их достояние. Князь терпел изверга, довольствуясь, может быть, одними угрозами. Еще более тем озлобленный, лжепастырь вздумал наконец запереть все церкви в Владимире и взял от них ключи. Народ взволновался. Великий Князь, низвергнув Феодора, предал его на суд Митрополиту, который велел отрезать ему язык, отсечь правую руку и выколоть глаза: "ибо сей еретик (прибавляют Летописцы) злословил Богоматерь!"
Такие происшествия могут быть изъяснены одним тогдашним невежеством и грубостию нравов.
К последнему году княжения Андреева относится любопытное известие Хлыновского Летописца о первом населении Вятки Россиянами. В 1174 году некоторые жители области Новогородской, отчасти наскучив внутренними раздорами, отчасти теснимые возрастающим многолюдством в их пределах, решились выехать из отечества и, Волгою доплыв до Камы, завели селение на берегу ее. Зная, что далее к Северу обитают народы дикие в стране лесной, изобильной дарами природы, многие из сих выходцев отправились вверх до устья Осы; обратились к Западу; дошли до Чепцы и, плывя ею вниз, покорили бедные жилища Вотяков; наконец, вошли в реку Вятку и на правом берегу ее, на горе высокой, увидели красивый городок, окруженный глубоким рвом и валом. Место полюбилось Россиянам: они захотели овладеть им и навсегда там остаться; несколько дней говели, молились и, призвав в помощь святых защитников своего отечества, Бориса и Глеба, на память их, Июля 24, взяли город.
Жители скрылись в лесах. Сие укрепленное селение называлось Болванским (вероятно, от капища, там бывшего): завоеватели дали ему имя Никулицына и построили в нем церковь Бориса и Глеба. Между тем оставленные на Каме товарищи - может быть, опасаясь соседственных Болгаров - решились также искать другого жилища; пришли на судах к устью Вятки; плыли сею рекою вверх до Черемисского города Кокшарова (ныне Котельнича) и завладели оным. Утвердясь в стране Вятской, Россияне основали новый город близ устья речки Хлыновицы, назвали его Хлыновом и, с удовольствием приняв к себе многих Двинских жителей, составили маленькую республику, особенную, независимую в течение двухсот семидесяти осми лет, наблюдая обычаи Новогородские, повинуясь сановникам избираемым и Духовенству.
Первобытные обитатели земли Вятской, Чудь, Вотяки, Черемисы, хотя набегами беспокоили их, но были всегда отражаемы с великим уроном, и память сих битв долго хранилась там в торжественных церковных обрядах: два раза в год из села Волкова с образом Св. Георгия носили в Вятку железные стрелы, кои были оружием Чуди или Вотяков и напоминали победу Россиян. Новогородцы также от времени до времени старались делать зло Хлыновским поселенцам, именовали их своими беглецами, рабами и не могли простить им того, что они хотели жить независимо.
Глава II
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МИХАИЛ II [ГЕОРГИЕВИЧ]. Г. 1174-1176
Вече в Владимире. Добродушие Михаила. Гордость Ростовцев. Корыстолюбие Бояр. Торжество Михаила. Кончина и свойства сего Князя. Междоусобие в южной России.
Скоро по кончине Великого Князя съехались Ростовцы, Суздальцы, Переяславцы и все люди воинские в город Владимир на Вече, следуя примеру Новогородцев, Киевлян и других Российских знаменитых граждан, которые, по словам Летописцев, издревле обыкли решить дела государственные в собраниях народных и давали законы жителям городов уездных. "Всем известно, каким образом мы лишились Князя, - говорили Бояре на Вече: - он не оставил детей кроме сына, княжащего в Новегороде. Братья Андреевы в южной России. Кого же изберем в Государи? Кто защитит нас от соседственных Князей, Рязанского и Муромского, да не будем жертвою их коварства или силы? Обратимся к зятю Ростислава Георгиевича, Глебу Рязанскому; скажем ему:
Бог взял нашего Князя: зовем шурьев твоих на престол Андреев; отец их жил с нами и пользовался любовию народною". Сия мысль была внушена Боярам Послами Рязанскими: граждане одобрили оную; утвердили выбор крестным целованием и, согласясь с Глебом, отправили посольство в Чернигов, где находились тогда, Ярополк и Мстислав Ростиславичи, племянники Андреевы. Обрадованные честию такого избрания, но желая быть великодушными, сии два Князя предложили дядям своим, Михаилу и Всеволоду Георгиевичам, господствовать вместе с ними; признали Михаила старшим, уверили друг друга клятвою в искренности союза и целовали крест из рук Епископа Черниговского. Обряд бесполезный! Ярополк по совету Ростовцев, недовольных прибытием Михаила, оставив его в Москве, тайно уехал в Переяславль Залесский, собрал Бояр, воинов и взял с них клятву верности. Ростовцы призвали туда и 1150 Владимирцев; но сограждане сих последних, которые оставались дома, отворили ворота Михаилу и с радостию назвали его Князем своим, помня, что Георгий Долгорукий хотел отдать Суздальское Княжение ему и Всеволоду. Началось междоусобие. Ярополк осадил Владимир; союзники его, Муромцы, Рязанцы, жгли села в окрестностях. Семь недель граждане крепко стояли за Михаила и мужественно оборонялись; наконец, изнуренные голодом, объявили Князю, чтобы он дал им мир или сам удалился. Храбрый, добродушный Михаил не думал укорять их. "Вы правы, - сказал он им: - могу ли желать вашей погибели?" - и немедленно выехал. Граждане, проводив сего достойного Князя с искренними слезами, вступили в переговоры с Ярополком и Мстиславом; уверяли их в своей покорности, но боялись злобы Ростовцев, которые, завидуя новой знаменитости Владимира, желали его унизить.
Города считались тогда между собою в летах, как роды дворянские в поколениях:
Ростовцы славились древностию; именовали Владимир пригородом, его жителей своими каменщиками, слугами, недостойными иметь Князя, и хотели дать им Посадника.