Наутро 12 октября соглашатели появляются в зале заседаний съезда с радостными, оживлёнными лицами. Они потирают руки от удовольствия, собираются группами, шепчутся по углам, торжествующе потрясают свежими газетами, где опубликовано решение Центрального исполнительного комитета о неполномочности съезда. На трибуну выходят меньшевики. Первым выступает Богданов. Он заявляет, что меньшевики присоединяются к решению Центрального исполнительного комитета и отказываются принимать дальнейшее участие в работе съезда. Они остаются на съезде только «в целях информации».
Заявление фракции меньшевиков не встречает никакого сочувствия среди делегатов. С мест раздаются нетерпеливые возгласы: «Скорее к делу!»
Даже правые эсеры боятся открыто поддержать меньшевиков.
По предложению большевистской фракции съезд принимает резолюцию, разоблачающую предательское поведение Центрального исполнительного комитета.
Съезд переходит к вопросу о текущем моменте.
Решительное предложение большевиков — немедленно передать власть Советам — пугает «левых» эсеров.
— Большевики хотят перенести вопрос о власти на улицу и отказываются решить этот вопрос парламентским путём[46], — трусливо жалуется Колегаев.
Лидера «левых» эсеров отказывается поддержать рядовой член его же партии — кронштадтский матрос Шишко. Он считает, что большевики и «левые» эсеры должны совместно бороться за взятие власти. Представитель XXXIII армейского корпуса передаёт съезду солдатский наказ. В наказе говорилось, что солдаты ждут немедленного заключения мира, отчуждения частных земель, беспощадного обложения крупных капиталов и крупных имуществ, конфискации военных прибылей[47].
Съезд вынес резолюцию:
«Коалиционная власть дезорганизовала, обескровила и истерзала страну. Так называемое Демократическое совещание закончилось жалким банкротством. Гибельная и предательская политика соглашательства с буржуазией с негодованием отвергается рабочими, солдатами, сознательными крестьянами… Наступил час, когда только решительным и единодушным выступлением всех Советов может быть спасена страна и революция и решён вопрос о центральной власти. Съезд призывает все Советы области к активным действиям»[48].
В подробном докладе о военно-политическом положении представитель большевиков рассказывает делегатам — морякам, солдатам и рабочим — о планах Ленина и решении Центрального Комитета большевиков по поводу вооружённого восстания. Он не пользуется словом «восстание», но в легальных условиях съезда он говорит о том, что Временное правительство должно быть устранено и завоёвана власть Советов.
Представитель большевиков столицы сообщил, что в Петрограде создаётся Военно-революционный комитет, в руках которого будет сосредоточено распоряжение всей вооружённой силой. В ответ на это представитель фракции «левых» эсеров заявляет, что они присоединяются к предложению о создании солдатских военно-революционных комитетов.
Съезд обратился с призывом к гарнизонам Северной области принять все меры к развитию и укреплению своей боевой готовности. Съезд предложил местным Советам, следуя примеру Петроградского Совета, создать военно-революционные комитеты для организации военной защиты революции.
Особое внимание съезд уделил земельному вопросу.
Съезд принял воззвание к крестьянам, призывая их поддержать борьбу за власть:
«Крестьянство должно знать, что его сыны в окопах, в казармах и на судах флота, что рабочие фабрик и заводов — на его стороне и близки дни решительного боя, когда революционные рабочие, солдаты и матросы, восстанут для борьбы за землю, за волю, за справедливый мир. Они установят рабоче-крестьянскую власть Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов»[49].
По предложению большевиков принимается решение организовать Северный областной комитет, который должен обеспечить созыв Всероссийского съезда Советов и объединить вокруг себя деятельность Всех Советов области.
В областной комитет избираются 17 человек, из них 11 большевиков и 6 «левых» эсеров.
Перед закрытием съезда в зале появляются многочисленные делегации. Трибуну окружает острый частокол штыков. Представители латышских стрелков приветствуют съезд.
— Латыши, — говорят они, — с первого дня революции выдвинули лозунг: «Вся власть Советам!» И теперь, когда революционный Петроград собирается провести его в жизнь, латышские стрелки в количестве 40 тысяч штыков готовы оказать этому полную поддержку[50].
Следом за латышами к трибуне подходят делегаты Обуховского завода.
— Наш завод целиком поддерживает большевиков[51], —горячо заверяют рабочие.
В заявлениях всех делегаций одна мысль, одно непреклонное решение: бороться не на жизнь, а на смерть. К восстанию призывают и латыши, и матросы, и питерские рабочие.
Сотни людей, заполнившие Актовый зал Смольного, отвечают на это бурей рукоплесканий, оглушительным «ура» и пением «Интернационала».
Соглашательский Центральный исполнительный комитет пытался дискредитировать съезд Советов Северной области. Он объявил решения съезда дезорганизаторскими.
Соглашатели понимали, что обращение съезда Советов Северной области непосредственно к полковым комитетам, к солдатам, матросам, рабочим и крестьянам с призывом взять в свои руки выборы на II Всероссийский съезд Советов является скрытым ударом по Центральному исполнительному комитету. Этого соглашатели боялись больше всего.
Но время работы Северного съезда в органе эсеро-меньшевистского Центрального исполнительного комитета появилась статья «Кризис советской организации», в которой автор писал от имени редакции:
«Советы были прекрасной организацией для борьбы со старым режимом, но они совершенно не в состоянии взять на себя создание нового режима: нет специалистов, нет навыка и уменья вести дела и, наконец, нет самой организации»[52].
Перепуганные успехами большевиков, эсеро-меньшевики пытались доказать массам, что Советы как форма организации власти абсолютно не приспособлены к управлению страной. «Мы построили Советы депутатов как временные бараки, в которых могла найти приют вся демократия, — писал тот же автор. — Теперь на место бараков строится постоянное каменное здание нового строя, и, естественно, люди постепенно уходят из бараков в более удобные помещения по мере того, как отстраивается этаж за этажом»[53].
Растерянные соглашатели мечутся и стонут в предчувствии надвигающейся революционной бури. В паническом страхе они выболтали классовый смысл соглашательской политики: через Советы удерживать массы от революции до тех пор, пока буржуазия покрепче приберёт к рукам вожжи и станет господином положения в стране.
Преданность лакеев буржуазии сразу была оценена в хозяйской гостиной. «Русская воля» — виднейший орган контрреволюции — с чувством удовлетворения писала по поводу статьи в «Известиях»:
«Ещё так недавно… о советах… можно было говорить только самым почтительным тоном. Критика советских организаций считалась явным проявлением контрреволюции. И вот, наконец, наступил день, когда о смерти советов говорит уже не «контрреволюционная» и не «буржуазная» пресса, а говорит об в том прямо и открыто орган Центрального исполнительного комитета советов[54].
Соглашатели-«социалисты» и матёрая контрреволюционная буржуазия заговорили одним языком. То, что струсившие лакеи разгласили в припадке паники, целиком отвечало планам контрреволюционных хозяев. Организуя новый поход против рабочих и крестьян, буржуазия прежде всего требовала разгона Советов.
46
Северный областной съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. «Речь» № 241, 13 октября 1917 г.
52
Кризис советской организации. «Известия Центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов» № 195, 12 октября 1917 г.