Ночью Ленин добрался до пригородной станции Удельная. Оттуда он пешком прошёл в город на Выборгскую сторону. Прежде всего Ленин потребовал свидания со Сталиным. Оно состоялось 8 октября.
Свидание длилось несколько часов. Сталин познакомил Ленина с ходом подготовки восстания. Подробно и жадно расспрашивал Владимир Ильич о настроении в полках и на заводах.
Десятого октября не удалось собрать расширенное партийное совещание, состоялось заседание Центрального Комитета. На собрании присутствовало двенадцать человек. Впервые после июльских дней на заседании Центрального Комитета появился Ленин. Владимир Ильич пришёл неузнаваемым. Без бороды и усов, в каком-то седеньком парике, который он то и дело поглаживал обеими руками. Собравшиеся поздравляли Ленина с благополучным прибытием. Удивлялись, как ловко удалось Ленину обмануть бдительность ищеек Керенского.
Как только прошёл первый восторг от встречи, Владимир Ильич, уже введённый Сталиным в курс событий, потребовал перейти к основному вопросу.
На заседаниях Центрального Комитета Ленин не был около трёх месяцев.
Члены Центрального Комитета поделились с Владимиром Ильичом последними сведениями.
Товарищ Свердлов сообщил о положении на Северном и Западном фронтах. Настроение там большевистское. Гарнизон в Минске на нашей стороне. Но там что-то готовится. Между Ставкой и штабом фронта происходят таинственные переговоры. К Минску стягиваются казаки. Идёт агитация против большевиков. Видимо, готовятся окружить и разоружить революционные войска.
После Свердлова выступил Ленин с докладом по текущему моменту. Владимир Ильич снова указал на важность всесторонней технической подготовки восстания и отметил недостаточность того, что сделано. Политическая обстановка созрела. Массы ждут действии, они утомились от резолюций и слов. Аграрное движение также развивается в сторону революции. Международное положение таково, что инициатива должна быть за большевиками.
«Политически, — подвёл итог Ленин. — дело совершенно созрело для перехода власти…
Надо говорить о технической стороне. В этом все дело»[30].
Ленин дважды в докладе подчеркнул, что политическая обстановка созрела и речь идёт о самом моменте восстания. Владимир Ильич прямо предлагал воспользоваться Северным съездом Советов и готовностью большевистски настроенного минского гарнизона выступить «для начала решительных действий»[31].
Он был убеждён в необходимости немедленного выступления, ибо дальнейшее «промедление смерти подобно», и предлагал воспользоваться любым поводом для начала — в Петрограде или в Москве, в Минске или Гельсингфорсе. Но решающий бой при всех этих условиях, вне зависимости от повода и места начала восстания, должен был разыграться в Петрограде — политическом центре страны, там, где был очаг революции.
Для Ленина, таким образом, речь шла теперь уже о назначении срока восстания, — само выступление и для него и для Центрального Комитета было делом решённым.
Свои выводы Ленин предложил в короткой резолюции, с исключительной чёткостью и яркостью излагавшей директиву партии: «Центральный Комитет признаёт, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее проявление нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира империалистов с целью удушения революции в России), так и военное положение (несомненное решение русской буржуазии и Керенского с Ко сдать Питер немцам), так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, — всё это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец явное подготовление второй корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.), — всё это ставит на очередь дня Вооружённое восстание.
РЕЗОЛЮЦИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА ПАРТИИ БОЛЬШЕВИКОВ ОТ 10 ОКТЯБРЯ 1917 ГОДА О ВООРУЖЕННОМ ВОССТАНИИ, НАПИСАННАЯ В. И. ЛЕНИНЫМ.
Признавая, таким образом, что вооружённое восстание неизбежно и вполне назрело, Центральный Комитет предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы (съезда Советов Северной области, вывода войск из Питера, выступления москвичей и минчан и т. д.)»[32].
Резолюция Ленина прошла десятью голосами против двух. По предложению Дзержинского было решено «создать для политического руководства на ближайшее время Политическое бюро из членов Центрального Комитета»[33].
Только два человека на заседании Центрального Комитета выступили против Ленина — Каменев и Зиновьев. Оба выдвинули против Ленина целый ряд возражений. Международная обстановка, доказывали они, для нас неблагоприятна. Пролетариат не окажет активной поддержки. Немцы легко сговорятся со своими противниками и обрушатся против революции. У нас в стране нет большинства — только рабочие и часть солдат, а остальные под вопросом. Лучше занять оборонительную позицию, заявили Зиновьев и Каменев. Буржуазия побоится не созвать Учредительного собрания. А в нём у нас будет треть мест. Мелкая буржуазия склоняется в сторону большевиков. Вместе с «левыми» эсерами мы составим правящий блок в Учредительном собрании, который будет проводить нашу политику.
Каменев и Зиновьев отбросили всё, что выстрадал русский пролетариат в борьбе с царизмом и буржуазией.
В непрерывных боях с оппортунистами Ленин настойчиво учил, что мало признавать классовую борьбу. Даже буржуазия её не отрицает. Но только тот, кто доводит классовую борьбу до диктатуры пролетариата, является настоящим марксистом. Большевизм вырос, окреп и закалился именно в борьбе за диктатуру пролетариата.
Перед грозной, решительной минутой, завершающей целый исторический этап борьбы большевистской партии, Каменев и Зиновьев заняли предательскую позицию меньшевиков, позицию Каутского, т. е. мирного врастания в социализм через парламент, через Учредительное собрание. Зиновьев и Каменев по существу яростно отстаивали капитализм.
Как и все предатели, они видели могучую силу у врага, крепость рядов у противника.
У врага, твердили Зиновьев и Каменев, стройные полчища, пушки, затем казаки, затем ударники, затем армия… А у нас — «настроения нет даже на заводах и в казармах»[34]. Поистине — у страха глаза велики!
Центральный Комитет большевиков дал решительный отпор защитникам капитализма. Капитулянтов никто не поддержал. Резолюция Ленина стала директивой всей большевистской партии.
Заседание Центрального Комитета кончилось поздно ночью. На улице — сыро. Кое-где в тумане светились редкие фонари. Товарищ Дзержинский снял с себя плащ и накинул его на плечи Владимира Ильича. Ленин стал было протестовать, но Дзержинский настоял на своем:
— Никаких отговорок! Извольте надеть плащ, иначе я вас не выпущу[35].
Идти домой было далеко. Ленин согласился переночевать на квартире у рабочего, который жил поблизости в крохотной комнатушке на Певческой улице. Сейчас там высятся цехи завода «Электроприбор».
Ленину предложили кровать, но он категорически отказался и улёгся на полу, подложив под голову книги.
Пока шло заседание Центрального Комитета большевиков, 10 октября в Смольном начали собираться делегаты съезда Советов Северной области. Свердлов предупредил организаторов и руководителей съезда, что открытие необходимо перенести на 11 октября. Вечером 10 октября состоялось лишь предварительное совещание делегатов съезда. Выбрали мандатную комиссию, утвердили порядок дня.
На съезд прибыли представители Петрограда, Москвы, Новгорода, Старой Руссы, Боровичей, Ревеля, Юрьева, Архангельска, Вольмара, Кронштадта, Гатчины, Царского Села, Чудова, Сестрорецка, Шлиссельбурга, Выборга, Гельсингфорса, Нарвы, Або и Котка. Не послали своих делегатов Петрозаводск, Тихвин, Павловск, Венден, Псков.
30
Ленин В. И. Заседание Центрального Комитета РСДРП 23 (10)октября 1917 г. Сочинения, том XXI, стр. 326.
33
Протоколы Центрального Комитета РСДРП. Август 1917 — февраль 1918. Москва, Госиздат, 1929 г., стр. 100.
35
Рахья Э. Ленин в 1917 году. Материалы Секретариата главной редакции «Истории гражданской войны». Фонд II тома ИГВ.