"Гроб повапленный - вот чем оказалось самодержавие в области внешней защиты"[38], писал в январе 1905 года Ленин.
К мировой войне царская Россия подошла также неподготовленной. "Дальновидные" руководители военного ведомства полагали, что война продлится не дольше четырех-шести месяцев. Военный министр и начальник Главного артиллерийского управления генерал Кузьмин-Караваев считали, что по окончании заготовки запасов боевого снаряжения и отправки их в армию "наступит некоторое затишье в работе"[39]. Запасов хватило лишь на первые четыре месяца войны. Вскоре русская армия оказалась без снарядов, винтовок, патронов и без возможности получить их в короткий срок. Для обучения новобранцев не хватало винтовок. На фронт пополнения шли невооруженными.
Дело здесь было не только в недальновидной политике. Война могла вестись не на "запасах", а на непрерывно растущей военной промышленности. Но старые царские бюрократы, боясь усиления буржуазии, не хотели привлекать промышленность к снабжению армии. Более шести лет просидел генерал Сухомлинов в кресле военного министра (1909 - 1915 гг.), ничему не научившись в военном деле. Зато он окружил себя густой сетью шпионов германского генерального штаба. Пять лет подготовки к войне и год войны оставалась необнаруженной измена в сердце армии. Военное ведомство во главе с таким министром лишь усиливало разруху. Сухомлинова прозвали "генерал от поражений".
Только летом 1915 года, когда скверно вооруженная армия в беспорядке отступала с фронта, самодержавие решило заняться мобилизацией промышленности. 17 августа 1915 года был опубликован закон о создании особых совещаний по обороне, по перевозкам, по топливу и продовольствию. Призывая представителей буржуазии к работе по снабжению армии, Николай II говорил на торжественном открытии совещания 22 августа: "Эта задача отныне вверена вам, господа"[40].
Совещания, во главе которых стояли министры, получили широкие полномочия. Совещание по обороне подчинялось непосредственно верховной власти. "Никакое правительственное место или лицо не могло давать ему предписаний и требовать от него отчетов"[41].
Совещанию было предоставлено право: "Разрешать производство заготовлений всеми способами.., без ограничения суммы"[42].
Широкие полномочия не помогли организовать военное производство. По свидетельству генерала Маниковского, бывшего в 1915 году начальником Главного артиллерийского управления, "дело обеспечения нашей армии боевыми припасами все же не только не двинулось тем темпом, на какой рассчитывалось при его (совещании. - Ред.) образовании, а, напротив, во многих отношениях пошло хуже"[43].
Несмотря на включение в состав совещания по обороне министра торговли и промышленности князя Шаховского и двух его предшественников эта "регулирующая" организация обнаружила полнейшее незнание военной промышленности и возможностей ее мобилизации. Представители крупной буржуазии в совещании использовали свое положение для получения крупных заказов и "организованной спекуляции".
"Трехдюймовая шрапнель и была первым лакомым куском, на который оскалились зубы всех шакалов"[44], писал генерал Маниковский.
Так же бесплодна была деятельность других совещаний: по топливу, продовольствию и перевозкам. В этих организациях представители буржуазии и чиновники, "содействуя" обороне, обвиняли друг друга в темных делах и усердно брали взятки. Потуги регулировать потребление и производство наталкивались на прогнивший бюрократический аппарат и его бесталанных руководителей. В ноябре 1915 года министр путей сообщения А. Ф. Трепов решил бороться с надвигающимся голодом путем регулирования железнодорожного движения. По решению Совета министров на шесть дней было прекращено движение пассажирских поездов между Москвой и Петроградом с целью улучшить снабжение столицы. Но никто не позаботился организовать подвоз продуктов к Москве. Остановив пассажирское движение, правительство гоняло к столице пустые товарные вагоны. Таким же "успехом" завершились попытки наладить снабжение предприятий топливом и сырьем. Добыча угля и нефти падала, разрушенный транспорт не успевал подвозить дрова. Военная промышленность уже с начала 1915 года задыхалась от недостатка топлива. В октябре 1915 года Особое совещание по топливу приняло решение о реквизиции топливных запасов. Решение это было встречено всей буржуазией в штыки. Кстати, в самом совещании оно было принято 14 голосами против 10. В зоне Северо-западного фронта реквизицию топлива попытались провести при помощи военных властей. В ответ на эту попытку совет съездов лесной промышленности пригрозил прекратить заготовку леса.