Ленин, говоря о позиции кадетов в национальном вопросе, спрашивал, чем они отличаются от национализма и шовинизма "Нового времени" и К°, и отвечал: "Только белыми перчатками да более дипломатически-осторожными оборотами. Но шовинизм и в белых перчатках и при самых изысканных оборотах речи отвратителен"[72].
Так называемые социалистические партии, признавая на словах право угнетенных национальностей на самоопределение, на деле также отстаивали неприкосновенную цельность Российского государства. Партия социалистов-революционеров, высказываясь за построение государства на федеративных началах, в то же время никаких прав на государственное отделение нациям не предоставляла, ограничивая разрешение национального вопроса областью культуры и языка.
Существовавшие в пределах России националистические партии - "Польская партия социалистов" среди поляков, "Дашнакцутюн" среди армян, "Бунд" среди евреев и т. п. - давали буржуазное в общем освещение национального вопроса, стоя за разделение организаций рабочего класса по национальностям. Они сводили его к узким проблемам своей национальности, отражая взгляды мелкобуржуазных слоев и извращая интернациональную пролетарскую линию. Одним из таких "решении" национального вопроса был проект "культурно-национальной автономии". Выдвинутый австрийскими социал-демократами, нашедший поддержку у еврейского "Бунда" и встретивший сочувственный отклик в среде меньшевиков, в том числе кавказских, он сводился к подмене большевистского лозунга о самоопределении нации вплоть до отделения мелкобуржуазным националистическим лозунгом организации особых общегосударственных национальных союзов для руководства школьными, культурными и другими делами своей национальности.
Сталин указывал, что "культурно-национальной автономией" "разбивается единое классовое движение на отдельные национальные ручейки... распространяя вредные идеи взаимного недоверия и обособления рабочих различных национальностей"[73].
В то же время "культурно-национальная автономия" являлась проповедью лозунга межклассового объединения. Так меньшевики и в национальном вопросе дезертировали с классовых интернациональных позиций пролетариата.
Большевики, вырабатывая под руководством Ленина и Сталина свою национальную политику, учитывали огромное значение национального вопроса для пролетарской революции, особенно в условиях России, где нерусские национальности представляли собой большинство населения (56,7 процента), а великороссы - меньшинство (43,3 процента). Партия большевиков прилагала все усилия, чтобы не допустить раскола между русским пролетариатом и рабочими других национальностей.
Ленин и Сталин дали исчерпывающую критику программ буржуазных и мелкобуржуазных партий по национальному вопросу. Большевистская партийная конференция в сентябре 1913 года - так называемое "августовское, или летнее, совещание Центрального комитета" - подтвердила основную установку партии по национальному вопросу - об интернациональном сближении трудящихся, - отметив, что "интересы рабочего класса требуют слияния рабочих всех национальностей данного государства в единых пролетарских организациях - политических, профессиональных, кооперативно-просветительных и т. д. Что касается до права угнетенных царской монархией наций на самоопределение, т. е. на отделение и образование самостоятельного государства, то социал-демократическая партия безусловно должна отстаивать это право... Этого требует... дело свободы самого великорусского населения, которое не способно создать демократическое государство, если не будет вытравлен черносотенный великорусский национализм, поддерживаемый традицией ряда кровавых расправ с национальными движениями и воспитываемый систематически не только царской монархией и всеми реакционными партиями, но и холопствующим перед монархией великорусским буржуазным либерализмом, особенно в эпоху контрреволюции"[74].
Таковы были ленинско-сталинские установки в национальном вопросе.
До империалистской войны буржуазное национально-освободительное движение не выдвигало прямой задачи отделения своих наций от России.
Война с явно наметившимся поражением русской армии породила сильные сепаратистские стремления в среде буржуазных националистических групп. Центробежные силы стали брать верх. С одной стороны, переполнилась чаша национального терпения, с другой - почувствовалось, что запоры, висящие над "тюрьмою пародов", стали терять свою прочность и что при достаточном напоре можно избавиться от них навсегда.