Вне круга софистов в V веке нужно отметить Стесимброта Фасосского, современника Кимона и Перикла. Это — первой писатель на литературные темы, о котором мы имеем более определенные сведения. Стесимброт учил в Афинах, куда наверно переселился после завоевания Кимоном острова Фасоса. Главным предметом его занятий в преподавании было толкование Гомера. Среди его учеников был знаменитый впоследствии поэт Антимах Колофонский.[79] По свидетельству древних, он следовал аллегорическому методу Феагена Регийского,[80] хотя сохранившиеся фрагменты не дагог основания судить об этом. Платон упоминает о нем, как о рапсоде, в диалоге "Ион" (550d) вместе с другим известным рапсодом Метродором Лампсакским: очевидно, в начале IV века это были самые известные люди, занимавшиеся Гомером. Стесимброт писал и другие сочинения: в их числе-"О Фемистокле, Фукидиде и Перикле".[81] и "О посвящениях" (Περί τελετῶν); последнее было бы очень важно для изучения мистических культов.
По свидетельству Свиды и Евстафия, исправлением текста Гомера занимался и Эврипид, но это показание многими оспаривается. Аристотель (Поэтика, гл. 25) упоминает еще о некоем Гиппии Фасосском, который занимался расстановкой надстрочных знаков в тексте Гомера.[82] В это же время в недрах логографии зарождается новый вид ее — чисто биографическое и хронологическое изложение истории греческой письменности. Подобно тому как раньше логографы писали о героях (Гекатей) или о жрицах Геры Аргосской (Гелланик), пытаясь установить хронологическую последовательность поколений и жизни отдельных людей, — так теперь начинают писать сперва о поэтах, а затем и о прозаических авторах недавнего времени. Образцами такой литературы были сочинения уроженца Регия Главка, или Главкона (Ἀναγραφή ῦτὲρ τῶν ἀρχαίων ποιητῶν)[83] и ученика Гелланика, Дамаста Сигейского (Περὶ ποιητῶν καὶ σοφιστῶν). Дамаст, по свидетельству Дионисия Галикарнасского, широко использовал материалы других логографов.[84] Сочинения эти до нас не дошли, но они несомненно были широко использованы позднейшими грамматиками и лексикографами.
Много материала для истории поэзии содержали также трактаты по истории музыки (главным образом, Праксидаманта) и по истории празднеств и мусических состязаний, из которых первое, посвященное карнейским состязаниям в Спарте, было написано логографом Геллаником Лесбосским (Καρνεονῖκαι).[85] Ферекид Леросский писал о дионисийских состязаниях. Известны и другие писатели этого рода.
К середине IV века до н. э. объектом изучения, на ряду с Гомером, становится и триада великих трагических поэтов — Эсхила, Софокла и Эврипида, текст которых в актерских экземплярах к этому времени уже — нередко искажался. Поэтому около 368 г. оратор Ликург провел закон об изготовлении "государственного экземпляра" текста этих трех авторов. Этот экземпляр должны были хранить в государственном архиве (ὲν κοινῶ γραψαμένους φυλάττειν). Несомненно, что изготовление такого выверенного экземпляра было связано с тщательным изучением текста. О "сличении" (παρανγώσκειν) говорит и основной источник наших сведений Псевдо-Плутарх (Vita, X, p. 841e).
На ряду с филологической критикой продолжала развиваться и эстетическая, первыми представителями которой были те же. софисты V века. Софисту младшего поколения Критию приписывался стихотворный (написанный гексаметром) трактат о поэтах, отрывки которого сохранены нам Афинеем (XIII, p. 600e), и Элиана (Пестр, ист. X, 13). Уже было упомянуто, что в диалоге Платона "Протагор" (339 с) собеседники анализируют стихотворение Семонида. Традицию софистов продолжал и сам Платон в "Ионе", где Сократ (в самом конце диалога, 542) проводит грань между "ученым толкованием" Гомера и субъективным эстетическим, которое дает, не будучи ученым, Ион. Сократ говорит Иону:
"... Вот я и говорю: если ты обманываешь меня, не сдержав обещания показать свою ученость относительно Гомера, то ты несправедлив; если же, как я сказал о тебе, ты не учен, а ничего не зная из Гомера, по божественному указанию, будучи одержимым, говоришь об этом поэте много прекрасного, то ты ни в чем не поступаешь несправедливо... ты — божественный, а не ученый хвалитель Гомера".[86] Много мест, касающихся эстетической критики литературных произведении, мы можем найти и в "Государстве".[87]
Образы всех прочих деятелей IV века в области изучения литературного прошлого бледнеют при сопоставлении с образом величайшего ученого античного мира — Аристотеля, взгляды которого в области поэзии будут систематически изложены в своем месте (см. ниже, т. II, глава XXXIV). Значение его "Поэтики" и "Риторики" для последующего развития литературы настолько велико, что останавливаться на нем вскользь нет никакого смысла. Нужно отметить, что, кроме названных двух произведений, Аристотелю принадлежал сборник так называемых "дидаскалий", от которых до нас дошли только небольшие отрывки.[88] Эти дидаскалии,[89] которые первоначально являлись эпиграфическими памятниками, хранившимися в театре, были впервые собраны Аристотелем и послужили основанием для его трактата о драме, каким является дошедшая до нас часть его "Поэтики". После Аристотеля систематизацией и литературной обработкой дидаскалий занимался его ученик Дикеарх, написавший сочинение "О мусических состязаниях" (Περὶ μουσικών ἀγώνων), а затем в эллинистическую эпоху Каллимах и ряд грамматиков (Аристофан Византийский, Аристарх и др.).
86
Перев. Я. М. Боровского (Полн. собр. творений Платона, изд. „Academia“ т. IX, стр. 93—94). Если „Ион“ на самом деле и не принадлежит Платону, как это полагали многие исследователи, в данном случае это не имеет значения, так как сейчас нам важно лишь проследить развитие идей и учений в Афинах V-IV веков.
87
Подробное изложение эстетического учения Платона см. во втором томе настоящего издания.
89
Дидаскалий содержали сведения о времени и месте представления трагедий и комедий, имена состязавшихся авторов, имена хорегов и актеров и сведения о наградах.