Более интересны те отрывки, в которых заключаются заметки о характере стран, их фауне, флоре, быте жителей, но таких отрывков мало. Так, Гекатей, подобно Геродоту, называет Египет даром Нила (фр. 279), рассуждает о причине наводнений последнего (фр. 278), рассказывает о редких животных, встречающихся там, о птице-фениксе (фр. 292), о гиппопотаме (фр. 293) и крокодиле (фр. 294).
Что касается быта народов, то он рассказывает, что пеоны во Фракии пьют пиво из ячменя и напиток из проса и полбы и мажутся коровьим маслом (фр. 123) "О пигмеях рассказывают, — говорит Гекатей, — что они приделывают себе рога и в образе баранов шумят трещотками и таким образом защищаются от сражающихся с ними журавлей, презирающих их малый рост" (фр. 266).
У Гекатея заметен уже некоторый рационализм и встречаются первые зачатки исторической критики. В этом отношении важны слова, которыми он начинает свои "Генеалогии": "Гекатей из Милета так говорит: "Это я пишу, как оно мне кажется истинным, ибо рассказы эллинов многочисленны и смешны, как мне кажется"" (фр. 332). И Гекатей старается по возможности устранить элемент сверхъестественный, сделать мифы и сказания правдоподобными. Так, по его объяснению, Кербер — это "страшная змея, жившая на Тенаре, и называлась она собакой Аида, потому что укушенный ею тотчас должен был умирать от яда: эта-то змея и была доставлена Гераклом к Эврисфею" (фр. 346). "Герион, против которого был послан аргосец Геракл, чтобы угнать коров Гериона и привести их в Микены, не имеет никакого отношения к стране иберов, и не на остров какой-то Эрифею, лежащий по ту сторону великого моря, был послан Геракл, а Герион был царем на материке близ Амбракии и Амфилохов, и с этого материка угнал коров Геракл, считая и это за подвиг немаловажный" (фр. 349).
Однако рационализм не мешал Гекатею при изложении своей родословной "соединить род свой в шестнадцатом колене с божеством"[21].
Как видно из приведенных выше примеров, критика Гекатея чисто субъективная: критерием для нее служит правдоподобное, возможное, естественное, да и этот принцип не проводится последовательно, как, например, в его собственной родословной. Но все же, по сравнению с господствовавшей еще наивной верой в богов и героев, как изображали их мифы и сказания, в сверхъестественное, чудесное, это было крупным шагом в развитии греческой критической мысли.
Гекатей пытался также внести в свою историю некоторый хронологический порядок, ведя счет по поколениям и полагая на каждое поколение по 40 лет. Наконец, у него виден уже как бы переход от чисто местной истории к более общей.
На протяжении всей древности Гекатей пользовался большой славой. Геродот только его одного из всех логографов называет по имени и вступает с ним в серьезную полемику, признавая тем самым его большое значение как историка.
Писатель II века н. э. Гермоген, отзываясь о Феопомпе, Эфоре, Гелланике, Филисте и о подобных им писателях, ставит Гекатея в один ряд с такими крупными историками, как Геродот, Фукидид и Ксенофонт [22].
Страбон, говоря о "достойных упоминания" уроженцах Милета, называет рядом с Фалесом, Анаксимандром, Анаксименом также и Гекатея (XIV, 635).
Солин (III век н. э.) прославляет Гекатея как честь и украшение всей Малой Азии (Polyhist., 43).
Только Гераклит решается поднять голос против Гекатея и обвиняет его в недостатке учености. "Многознание, — говорит он, — не дает ума; иначе оно дало бы ум Гесиоду, Пифагору, Ксенофану и Гекатею" [23].
Для суждения о Гекатее очень важны мнения Геродота и Гераклита, которые высказываются о Гекатее по существу, не касаясь, как Гермоген, только писательского стиля логографов. Из слов Геродота и Гераклита мы вправе заключить, что Гекатей был действительно значительным историком, но что у него вместе с тем еще не было последовательного критического подхода к оценке излагаемых им событий.
Остается сказать несколько слов о стиле Гекатея. На основании коротких фрагментов мы не можем составить самостоятельного суждения об этом.