Смысл этой шутливой сценки очень показателен: поэт, без сомнения, сводит в ней с кем-то личные счеты, вероятно, стремясь предвосхитить критику со стороны кого-нибудь из числа литературных врагов, которых у Каллимаха было много. Личность человека, против которого была направ лена эта злая шутка, остается от нас скрытой. Высказывалось предположение, но недостаточно обоснованное, будто под Фтоном Каллимах разумеет Аполлония Родосского.
г. "Гимн к Артемиде"
Для уяснения общего направления поэзии Каллимаха во многих отношениях представляет большой интерес гимн в честь Артемиды. Наряду с замечательным совершенством литературной техники, в этом гимне с особой ясностью выступает свойственный Каллимаху юмор.
Сюжет гимна следующий. Артемида, еще девятилетняя девочка, сидит на коленях своего отца Зевса и, ласкаясь к нему, просит подарить ей (будущей богине-охотнице) охотничий лук и стрелы. Осторожное подражание местами детской мысли, а отчасти и детской речи, например обиходное выражение "аппа" (папочка, папа) в устах маленькой Артемиды создает настроение, роднящее мифологический древний Олимп с обстановкой жизни эллинистического дома. Артемида тянется ручонками к могучей бороде Зевса, и Зевсу это приятно.
Быстро, одна за другой, сменяются сцены. Сопровождаемая свитой маленьких нимф Артемида отправляется в кузницу Гефеста к чумазым одноглазым великанам, киклопам, которые, по ее просьбе, выковывают ей стрелы. Новая сцена: в леской хижине козлоногого бога Пана Артемида получает свору резвых, молодых собак; затем первая охота Артемиды, во время которой она ловит двух златорогих ланей. Поэт забегает вперед: когда впоследствии Артемида выросла и стала божественной, знаменитой охотницей, при возвращении на Олимп ее всегда поджидал Геракл. Народные сказания любили изображать Геракла обжорой — таким выведен он и здесь: "Не стоит охотиться за этой мелочью", убеждает он Артемиду, надо преследовать вредных крупных зверей, например кабанов; покатываются со смеху боги при виде того, с какой жадностью тащит Геракл к себе большущего вепря, легко забросив его на спину. Как этот эпизод, так и ряд других не свидетельствуют об уважении к богам; изображение олимпийских сцен дано в шутливом тоне. Каллимах использует здесь прием снижения стиля; на протяжении всего гимна выдержан контраст: с одной стороны традиционно эпический язык, спокойная и бесстрастная возвышенность которого в иных местах даже искусственно усилена, а с другой — будничное содержание, развертывающееся перед читателем в ряде невинно забавных сцен.
В текст гимна введен и характерный для поэта-александрийца мотив эротики (ст. 180-182).
"Гимн к Артемиде" изобилует и мифографической ученостью. Так, Геракл, тиринфский владыка, иносказательно обозначен в одном месте гимна (ст. 146) загадочным эпитетом "тиринфская наковальня".
Каллимах, иначе говоря, одновременно щеголяет своей начитанностью в мифографии и вместе с тем подтрунивает над подобного рода александрийской псевдоученостью, доводя ее до абсурда (ст. 120-121). "Сколько пробных выстрелов сделано было тобою?" — спрашивает с деланной серьезностью поэт Артемиду, формально подражая вопросам, нередко в старинном эпосе обращаемым сказителем к герою эпического рассказа. И сам вопрос и ответ на него носят несколько иронический характер: "Первый выстрел был направлен в тополь, второй — в дуб, и только третий — в дикого зверя". Ни в каком другом произведении Каллимаха нам с такой ясностью не открывается ироническое отношение поэта к мифографической псевдоучености.
д. "Гимн к Деметре"
"Гимн к Деметре", как и "Гимн к Аполлону", начинается с живого изображения религиозного празднества в честь Деметры, в котором имели право участвовать только женщины. Мифологический рассказ о грехе Эрисихтона, составляющий основное содержание гимна, мастерски развернут Каллимахом на фоне этого народного праздника — встречи "калафа", священной корзины, наполненной особым печеньем, употреблявшимся при обрядах, и другими предметами культа богини Деметры. Улица города, по которой пройдет процессия с калафом, переполнена толпой. Женщины в покрывалах, девушки с косами, девочки-подростки и маленькие девочки — все стоят и ждут. Вечереет. В день праздника встречи калафа до захода солнца полагалось ничего не есть. И ощущение голода, испытываемое собравшимися, еще усиливает томительность ожидания. Искусно вводит Каллимах в изображемую им картину такую деталь физиологического поряд-ка: от острого голода у иных из женщин, нетерпеливо ожидающих появления первой звезды, обильно набегает слюна во рту, и им хочется ее сплюнуть, но плевать на землю в этот посвященный Деметре день религия запрещает.