Таким образом, Ломоносов опроверг утверждение P. Бойля об увеличении массы металла за счет присоединения к веществу частиц огненной материи. Практически на четверть века раньше А.Л. Лавуазье М.В. Ломоносов высказал правильную точку зрения по поводу сущности процессов горения и окисления металлов. На основании проведенных исследований русский ученый представил свою формулировку закона сохранения массы вещества:
«…Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому. Так, ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте… Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения; ибо тело, движущее своею силою другое, столько же оные у себя теряет, сколько сообщает другому, которое от него движение получает»{121}.
Понимание закона сохранения массы вещества М.В. Ломоносовым гораздо шире и глубже, чем у А. Лавуазье (см. т. 1, глава 6, п. 6.7). Поскольку русский ученый не разделял искусственно физические и химические явления, а старался рассматривать их взаимосвязано, данное им определение следует понимать как одну из первых попыток формулировки общефилософского закона сохранения массы и энергии. М.В. Ломоносов первым среди естествоиспытателей осознал проблему неразрывности материи и энергии, проблему вечности материи и форм ее движения.
Опыты М.В. Ломоносова 1756 г. могли бы оказать существенное влияние на развитие химии, если бы их результаты были опубликованы своевременно. Они открывали путь к правильному истолкованию причины изменения массы вещества при окислении{122}.
В историко-химической литературе часто приводится следующая цитата М.В. Ломоносова: «нет никакого сомнения, что частицы из воздуха, непрерывно текущего на кальцинируемое тело, смешиваются с последним и увеличивают его вес»{123}. Из этих слов русского ученого Б.Н. Меншуткин сделал далеко идущие выводы о том, что Ломоносов признал роль воздуха в увеличении массы прокаливаемого металла. Однако современный анализ последующих трудов российского академика убеждает нас в обратном. В диссертации «Об отношении количества материи и веса», написанной в 1758 г. после проведения опытов по обжигу металлов в запаянных и открытых ретортах, не содержится никаких упоминаний о роли воздуха в увеличении их массы. В середине 50-х годов XVIII в. логика развития химических знаний еще не подвела ученых, в том числе и М.В. Ломоносова, к пониманию истинной природы окислительно-восстановительных процессов с участием воздуха. Господствующая в то время теория флогистона не позволила М.В. Ломоносову сделать вывод о химическом взаимодействии частиц воздуха с прокаливаемым металлом. Если бы русского ученого осенила бы такая догадка, наверняка бы последовала серия экспериментов с целью изучения поведения металлов при обжиге на воздухе и в вакууме. Но как свидетельствуют сохранившиеся документы, подобных экспериментов Ломоносов не ставил и даже не планировал.
В 1773 г., через 17 лет после опытов Ломоносова, А.Л. Лавуазье начал серию классических опытов по обжигу веществ, аналогичных экспериментам русского ученого, результатом которых явилось создание кислородной теории горения и строения химических веществ (см. т. 1, глава 6, п. 6.7).
Необходимо подчеркнуть, что М.В. Ломоносов жил в эпоху физики газов, а А.Л. Лавуазье — в эпоху химии газов{124}. Поэтому русский ученый не смог предвидеть возможность химического взаимодействия воздуха с нагретыми металлами.
Также до сих пор в литературе ведутся споры об отношении М.В. Ломоносова к теории флогистона. Разные авторы высказывают порой крайне противоположные точки зрения — от использования основных положений теории флогистона для объяснения результатов своих опытов до полного их неприятия русским ученым. В последних публикациях на эту тему с большей убедительностью доказано, что Ломоносов боролся с учением о теплороде, но не с теорией флогистона. По всей видимости, российский академик, хотя и с определенной осторожностью, но все же применял эту научную доктрину в своих экспериментальных исследованиях.