- Какие же дела были у старших школы змеи с этим мерзавцем?
- Это мне не ведомо. Действия старших могут казаться непонятными, но верны всегда. Я все же любезно прошу назвать свое имя.
- Ничем не могу помочь. У меня его нет.
- Ты ошибаешься, - ровно сказал Мали, - имя есть у всех. Мать всегда изрекает его при рождении ребенка. Ты просто забыл, но это поправимо.
Сказано было с такой силой и уверенностью, что я вздрогнул. Разбойники, переглядываясь, прислушивались к нашему разговору с нескрываемым изумлением.
- Просто загляни в себя. Загляни поглубже, я помогу.
Почему-то я поверил. И не просто поверил, но и понял, что должен делать.
Все очень просто. Надо только представить, как бесплотной рукой касаешься сознания странного собеседника...
XVIII
Огромная змея с шипеньем раскрыла капюшон и подняла голову на уровень моего лица. Я спокойно встретил ее взгляд, казавшийся скорее странным, чем пугающим - будто кто-то пытается разглядеть меня сквозь вертикальные щели желтых зрачков.
Я не чувствовал угрозы, но был готов в любой момент вступить в схватку.
- Оглянись.
Странно, но слова змеи прозвучали чисто, без малейших примесей шипения. Сильный, звучный и благородный голос.
Я оглянулся. Из текущего, словно мутная река, тумана выходили трое: мужчина и женщина, ведущие за руки мальчика лет шести. Мальчика, очень похожего на Роника. Но это не Роник. А женщина... Очень красивая. Не такая, как Марта, другая, не соблазнительная, прекрасная как изображения матери Создателя в храмах.
- Мама... - я не услышал своего голоса.
Мальчик остался стоять на берегу туманной реки, а мужчина и женщина подошли ко мне. На лицах - улыбки, очень добрые и ласковые, какие я, пожалуй и не видел... Нет, видел. У Марты, когда она смотрит на Роника.
- Сынок, - женщина протянула руку и погладила меня по щеке.
Рука была мягкая и теплая.
Мужчина просто стоял и смотрел. Высокий, статный, с сильными руками. Я почему-то подумал, что он должен быть кузнецом. Да, именно такой человек должен быть настоящим повелителем железа, единственно, с тяжелым ремеслом не вязалось лицо - молодое и, какое-то неземное, воздушное. Глаза у обоих - небесно-голубые, прозрачные и веселые.
- Мы знали, что ты будешь... таким, - сказала мама.
Я точно знал, что она - моя мама, а мужчина - отец. И я почему-то ничуть не удивлялся нашей встрече в сознании учителя школы змеи Мали аш Баххара.
- Каким - таким? Ты знаешь, кто я?
- Мы знаем все, - улыбнулась мама, а отец, соглашаясь с ней, кивнул, - главное - не кто ты, а что у тебя в душе. Мы верили в тебя, всегда верили. Бедный мальчик, сколько тебе пришлось пережить.
Она произнесла это с такой любовью и состраданием, что я едва не расплакался. Представляете, первый раз в жизни почувствовал, как к глазам подступают слезы.
- Это, - я кивнул на мальчика, - неужели, это...
- Да, - твердо сказал отец, - это ты. Таким мы помним тебя. Сынок...
Голос отца дрогнул, и он замолчал, не желая показывать слабость перед женой.
- Мальчик мой, Гор, - мама снова дотронулась до моей щеки, - жалко, что у нас так мало времени.
- Подождите, - торопливо сказал я и схватил ее за руку, - не уходите!
- Нельзя, - мама стала очень серьезной, - мы не можем долго оставаться здесь. И они тоже хотят увидеть тебя.
- Кто они?
Отец повернулся к медленно текущей туманной реке и кивнул:
- Они.
Из тумана медленно выступали люди. Мужчины и женщины, идущие парами и поодиночке, некоторые с детьми - мальчиками шести-семи лет.
Их было много - сотни и сотни. Я отступил на шаг, и в этот момент услышал голоса, тихие, и призывные.
"Марк... Раф... Гасперс... Шах... Адди... Жаан..."
Мужские имена, очень много мужских имен, произносимых с нежностью и лаской. Но, Великий Создатель, почему все они обращаются ко мне?!
Мама печально улыбалась. Голоса слились в единый шелестящий поток, подхвативший меня и вынесший в провонявшую дымом таверну.
Несколько секунд я приходил в себя и безучастно наблюдал за тем, как Мали взмахом шеста охладил пыл разбойников, попытавшихся воспользоваться моей неподвижностью. Что же, благородно, конечно, правда, подозреваю, что и сам бы не позволил застать себя врасплох - какая-то часть сознания всегда была настороже.
Увидев мое возвращение, Мали снова поклонился.
- Благодарю за доверие, благородный Гор. Имя прекрасное и сильное. Так звали великого бога, рожденного задолго до Древних. Впоследствии у него было множество имен, но именно Гор - изначальное и самое могущественное. Я счастлив сражаться с великим Убийцей Гором.
Я покачал головой.
- Я не хочу драться. Мы спокойно уйдем.
- Не получится, - улыбнулся Мали, - я не могу позволить тебе просто так уйти. Это противоречит моим понятиям о чести. Если хочешь, я могу отложить ихокиру, но, полагаю, тебя не волнует оружие в руках противника.
- Подожди! - я успокаивающе протянул руку. - Ответь на вопрос!
Я хотел, с одной стороны, получить ответы, а с другой... ничто так не успокаивает, как хороший разговор. Хотя этот парень не выглядит слишком взволнованным. Не знаю почему, но я страстно желал избежать поединка, хотя и был совершенно уверен в своем превосходстве.
- Я слушаю, - спокойно сказал Мали.
- Как это получилось? Я говорю о своем имени. Знаю точно - это не иллюзия.
- Все правильно, не иллюзия. В школе Змеи могут обучаться только люди, знающие свое имя. Нам известна техника общения с духами ушедших. Впрочем... Само слово "дух" употребляется только для понимания явления - на самом деле, все значительно сложнее, не существует простых сущностей, обитающих в некотором загробном мире. Но мы можем воспринять только то, что можно объяснить обычными простыми понятиями. Не спрашивай, как происходит общение с прошлым - не знаю. Среди старших есть мудрецы, осведомленные лучше меня. Я всего лишь боец.
Я кивнул. Объяснение достаточное.
- Кто были все эти люди? Отец, мать - понятно. Кто остальные?
- Не знаю. Это твое прошлое. У тебя есть еще вопросы?
Вопросов больше не было, мне требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать. Стоящие полукругом разбойники в полнейшем изумлении переглядывались. Вместо смертельной схватки два поединщика спокойно беседуют о вещах странных и непонятных.
- Ну, тогда начнем!
Шест со свистом рассек воздух, и Мали неуловимо-точным движением принял боевую стойку. Поразительная техника исполнения! Боец стоял, не шелохнувшись, в неподвижности, почти невозможной для обычного человека, напоминая каменное изваяние.
- Прошу Мали аш Баххар, остановись! Я не хочу тебя убивать!
- Отчего же? - боец приближался плавными текучими шагами, его тело извивалось подобно ползущей змее.
- Почему ты стремишься к смерти?
- Вовсе нет! Я не стремлюсь, а всего лишь принимаю неизбежное. Именно сейчас я понял, что прошел путь до конца и нашел свое предназначение. Я счастлив, и мне незачем больше жить. Подумай сам, разве не понимаешь, что я всю жизнь шел к тому, чтобы сообщить тебе имя и встретиться в смертельном поединке. Чувствуешь?
Ничего подобного я не чувствовал, о чем не преминул сообщить Мали. И добавил, что если он будет продолжать в таком духе, то сломаю ему ноги, а потом спокойно уйду. Но, похоже, благие намерения плодов не принесли: боец стелящимся по земле броском метнулся ко мне и нанес длинный ударам ихокирой. Атака была столь стремительной, что боевой шест едва не снес мне голову. Пришлось включиться в полную силу.