Одновременно углубился интерес к своему языку volgare (простонародному)^. Цервин, правда, считал его скифским, но другие гуманисты мечтали поднять его до уровня латыни путем переводовс него на латынь и обратно. Так Марко Марулич из Сплита переводил и с латыни, и с nostra vernacula lingue (причем под «нашим» понимался славянский, хорватский), чтобы о нем знали в мире.
Появляется гордость за свой язык вместе с интересом к народной сельской жизни. Итальянским пользовались в сношениях с венецианцами, в торговле, но в XV-XVI вв. уже господствовал, как каждодневный, славянский язык. Сознание далматинских авторов XV в. уже окрашено хорватски, но самоидентификации («хорват») еще нет. Это появляется в XVI в., когда поэтАнтун Вранчич был полон гордости от «принадлежности к нашему народу хорватов» [8|. Венецианцы стремились поддерживать изоляцию итальянцев (венецианцев), очевидно, в политических целях: в 1458 г. Дож запретил допускать в венецианское войско хорватов, венгров и немцев, запретил браки венецианцев с хорватками. Венецианское господство в Далмации еше было непрочным.
В XV в. в Славонии себя называли славянами (sclavi), а пришлых из Далматинской Хорватии называли хорватами, хорватинами (croatus, de Croatia). Свою землю часто предпочитали называтьСавония — от р. Савы. Склавония еше с древних времен означала и Далмацию, и Паннонскую Хорватию, себя же все чаше называли «савонцы» (но не хорваты).
Независимо от представлений о прародине хорватские и далматинские авторы проповедовали родство, даже единство славян (втом числе далматинцев с чехами, поляками). Но старинной литературой считали православную. Среди католиков такой взглядбыл распространен только в Дал-мации-Хорватии. Более того, в XV в. наступил расцвет глаголической литературы, началось глаголическое книгопечатание (первый миссал -1483 г.). Глаголица стала интегрирующим фактором в Далмаиии-Хорватии. Якобы обычаи и предписания католическая церковь получила от св. Иеронима, а именно «право на святые службы нашего языка, отеческого» (написано латинскими буквами по-хорватски). Епископ Николай Модруш-ский записал в 70-х годах XV в.: право «svetihb služaeb našego čzika otačaskoga». Модрушский епископ Симон Кожичич издал «Misai Hruacki7 (1531 г.), составленный «во славу Божью и хорватского языка просвещение» (hrvackago čzika prosvečenje). Оба автора — гуманисты, а Кожичич организовал в Риеке глаголическую типографию, издавал также латинские речи против османов. Средства на это церквам и монастырям давали Зринские и Франкопаны. Возможно, Франкопаны стремились поднять статус глаголицы и «объединить население, говорившее на хорватском языке» [8]. Еше с XIV в. Кирилл и Мефодий в Хорватии считались святыми, утверждалось, что они перевели «все книги хорватские», — то есть хорваты пытались укрепить глаголицу авторитетом Кирилла и Ме-фодия. Поэтому же в миссалах параллельно шли тексты латинские и глаголические.*
В связи с этим можно отметить, что главное в развитии хорватского языка в XV в. — проникновение народного языка в язык письменности. Перевод латинских церковных текстов на хорватский язык делали священники латинского обряда. Наиболее старый хорватский текст латиницей — задарский доминиканский статут 1345 г. В далматинских городах XV в. имелись славянские тексты и латинской и славянской азбукой. Наконец, в Венеции в 1435 г. был издан «Евангелистар» — первое произведение на живом хорватском языке средней Далмации (чакавско-икав-ском говоре).
ГлаголяшствосохранилосьвепископствахСеньском, Крчском и Крбав-ском, много глаголяшей было в Сплитском архиепископстве, а позднее — со второй половины XV в. — и в Загребском епископстве — это главным образом беженцы от турок. Из Хорватии славянское богослужение распространилось кое-где в монастырях Чехии и Польши.
Глаголическая азбука, глаголическая письменность и богослужение играли особую роль в самосознании хорватов: ведь в славянском католическом ареале только в Хорватии наряду с официальной латынью использовалась глаголическая (славянская, народная) письменность. На глаголице были составлены некоторые важные памятники хорватской культуры. Все это способствовало формированию особого хорватского этнического сознания.
Успехи народного языка отражал и социальные сдвиги в городах. XIV-XV вв. отмечены активными городскими движениями за ограничение прав, могущества патрициата (в суде, администрации, исполнительной власти). Важным аргументом оппозиции патрициату было понимание этнического единства населения, с чем несовместимо было отношение знати к народу как к невольникам. Нобили ссылались на исключительность своего происхождения, как правило — от троянцев. Так в «Статуте Сплита» (1312 г.) утверждалось, что нобили Сплита, как венецианские, паду-анские и многие другие, «ведут происхождение от троянцев и других нобилей того мира».
7
Факт, поясняющий некоторые обстоятельства популярности глаголииы: в XI11 в. папа Иннокентий IV позволил бенедиктинцам изОмиша вести службу по славянским текстам ввиду незнания латыни.