Немедленно же после собора Феодосий издал строгий указ, которым повелевалось всех епископов, не принимавших Никео-Константинопольского Символа, лишать кафедр и на место их поставлять православных. Еретики взволновались. В 382 году император пригласил на совещание как православных епископов, так и предводителей еретиков и предложил последним вопрос, отчего они не соглашаются принять составленный собором Символ. Те заспорили. Император приказал каждой еретической партии письменно изложить свое учение и представить ему. Еретики исполнили приказание. Феодосий, видя из представленных ему письменных изложений веры, что еретики защищают свои мнения с крайним упорством, и не надеясь примирить их с Церковью кроткими мерами, разорвал их изложения веры и решительно потребовал, чтобы они приняли Никео-Константинопольский Символ, а в противном случае приказывал им удалиться из империи. Те из еретиков, которые следовали только за своими предводителями, изменили свои убеждения и пристали к православным, а самые закоренелые из них действительно Ушли из империи. Между прочим, ариане ушли к готам и между ними упрочили арианство. Только незначительное число ариан осталось в Константинополе. Они по ночам устраивали торжественные процессии за город, где совершали свои богослужения. В противодействие им константинопольские епископы установили совершать в церквах всенощные бдения. В V веке арианство было забыто; на смену его выступили другие ереси.
§ 13. Ересь пелагианская
В то время как на Востоке закончены были споры о догматических вопросах теоретического характера, на Западе поднялись споры о вопросах характера практического, именно об отношении свободы воли человеческой к божественной благодати в деле спасения человека. Отцы и учители Церкви восточные разрешали этот вопрос в том смысле, что спасение человека совершается самим человеком, свободно, при содействии божественной благодати. Благодать не стесняет воли человека; он может грешить и не грешить, устраивать свое спасение и не устраивать, но один он собственными силами, без пособия благодати, все-таки спастись не может. Бог — Своею благодатью, освящающей и возрождающей силы человека, человек — своей деятельностью, сообразной с требованиями евангельскими, совместно, при общем воздействии (синергизм), устраивают спасение человека. Но на Западе развивались несколько иные взгляды на отношение свободы воли человеческой к благодати в деле спасения. Признавая бессилие греховной воли человека в деле добра, западные богословы все значение в деле спасения приписывали благодати. Такой взгляд доведен был до крайности в начале V века знаменитым западным богословом блаженным Августином. Августин родился (354 г.) в Нумидии. В молодости, несмотря на убеждения своей благочестивой матери, Моники, обратиться ко Христу, он был язычником и предавался распущенной жизни. Но и среди мирских удовольствий, он как человек высокого ума искал истины. С этой целью пристал к обществу манихеев и пробыл у них долгое время, потом занимался изучением Платона, но удовлетворения своим высоким стремлениям не находил нигде. Наконец, поселившись (385 г.) в Медиолане, он из одного любопытства слушал проповеди Амвросия Медиоланского и против своей воли увлекся христианским учением. Мать снова начала убеждать его принять христианство. Окончательное же решение сделаться христианином Августин принял после того, как однажды услышал голос, заставлявший его читать Священное Писание. Открыв Священное Писание и прочитав попавшиеся слова апостол Павла: «Будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти» и прочее217, он решился совсем переменить свой образ жизни. Крестившись (387 г.) в Медиолане, он возвратился на родину в Нумидию, где выбран был в пресвитера (391 г.), а потом и в епископа Иппонского (396 г.). Из обстоятельств своей жизни Августин вынес убеждение, что собственные силы человека ничего не значат в деле спасения и что одна только божественная благодать наводит его на путь истинный и спасает. Этим убеждением и проникнуто все учение Августина о благодати и свободе. Человек, по понятию Августина, до падения обладал истинной свободой делать добро и не грешить. Хотя в нем была возможность греха, но мертвая, недеятельная. После же падения он потерял свободу не грешить. Если в его падшей природе осталась возможность добра, то она — мертвая, не переходящая в действие. Напротив, теперь способность ко греху становится деятельной, и человек только и может, что грешить. Неотразимая необходимость грешить, в силу первородного греха, перешла на все потомство Адама. Поэтому все люди только грешат, и никто из них не может не только делать, даже желать чего-нибудь доброго, чтобы достигнуть спасения. Только Бог по Своему бесконечному милосердию, без всякой заслуги со стороны человека, Своей благодатью может спасти человека. Благодать сначала пробуждает в человеке сознание греховности и тем приготовляет его к спасению (благодать приготовляющая); потом внушает ему веру во Христа, вводит в общение со Христом, доставляя в таинстве крещения отпущение грехов, и тем устраивает его спасение (благодать действующая); наконец, для того чтобы человек достиг полного нравственного совершенства, она помогает ему в борьбе с ветхим человеком (благодать содействующая). В заключение всего благодать сообщает человеку дар постоянного в ней пребывания. Таким образом, Августин отнимал у человека всякое участие в собственном спасении. На возражение, почему не все спасаются, если человек не сам устраивает свое спасение, а вместо него благодать, Августин отвечал учением о безусловном предопределении. По его представлению, все люди от вечности безусловно предопределены Богом по Его воле — одни ко спасению, другие к погибели. Благодать действует только на предопределенных ко спасению, так что они необходимо должны спастись, а не предопределенные — если бы даже искали спасения, что, по Августину, невозможно, — не будут спасены.