Магомет II разделял общие мусульманские воззрения на христиан. Но при всем своем религиозном фанатизме он, как хороший политик и притом человек, не чуждый естественного чувства справедливости, находил, что, в интересах государственных, весьма неудобно тотчас же по завоевании Византийской империи налагать на греков рабство со всеми его ужасными последствиями. На развалинах Византийской империи Магомет хотел создать империю Турецкую со всеми отправлениями государственной жизни. Для этого нужно было прежде всего заселить опустошенный Константинополь и его окрестности, устроить государственное управление, особенно над покоренным народонаселением, восстановить промышленность, торговлю, завязать сношения с европейскими государствами и тому подобное. Всего этого он не мог сделать со своей полудикой ордой, способной только на грабежи и убийства; греки были ему необходимы. Кроме того, Магомет на первых порах опасался восстания греков, так как их все-таки было больше турок. Поэтому как скоро он завоевывал то или другое христианское государство — греческое или славянское, — оставлял свои жестокости и делался благосклонным к жителям.
Благосклонность Магомета к христианам бывшей Византийской империи выразилась прежде всего и главным образом в веротерпимости, так как он понимал, что вера всегда имела важное значение в их государственной жизни. Вслед же за завоеванием Константинополя, он издал указ, которым, приглашая разбежавшихся жителей возвратиться в город, предоставлял им свободу в делах веры и совести. Вследствие этого многие из греков действительно возвратились в Константинополь, а другие даже добровольно переселились сюда из других областей империи. В конце 1453 года Магомет еще определеннее заявил свое покровительство христианской вере и Церкви. Узнав, что в Константинополе нет патриарха, он дозволил христианам избрать его. По этому случаю в Константинополе составился собор из соседних епископов, членов и должностных лиц патриаршего синода, а также из знатных мирян, на котором единодушно выбран был в патриархи ученый и благочестивый монах Геннадий Схоларий († 1464). По обычаю прежних времен, он посвящен был ираклийским митрополитом. Затем новый патриарх представился султану, который принял его весьма благосклонно. Магомет II в этом случае старался показать грекам, что он заменил для них их христианских государей. Он не только признал Геннадия в сане патриарха и утвердил за ним все патриаршие права и преимущества, но подарил еще ему — как это делали византийские императоры при представлении новоизбранных патриархов — омофор, серебряный жезл, мантию, богато убранного белого коня и 1000 червонцев. На подаренном коне, в сопровождении знатных турецких сановников, Геннадий торжественно возвратился из султанского дворца в свою патриархию, которая назначена была султаном при храме святых Апостолов291. Новый патриарх весьма понравился Магомету, так что он впоследствии несколько раз бывал в его патриархии и вступал с ним в рассуждения о христианской вере. Вслед за поставлением Геннадия Магомет издал на его имя фирман за своей подписью и печатью, которым определял положение Церкви и ее клира в своем государстве. По этому фирману, патриарху предоставлялась полная свобода в управлении церковными делами и запрещалось кому бы то ни было вмешиваться в его распоряжения; как патриарх, так и епископы со священниками и диаконами освобождались от поголовной и вообще от всех податей; христианские церкви поставлены были под покровительство правительства, причем запрещалось обращать их в мечети, кроме, конечно, тех, которые были уже обращены в оные; всем христианам дозволено было свободно отправлять свое богослужение и праздновать свои праздники; насильственное обращение их в магометанство было запрещено; церковные имущества оставлены были неприкосновенными; даже частные имущества духовных лиц, в случае их смерти и неоставления наследников, запрещалось отбирать в казну. Этого мало, — Магомет II предоставил Константинопольскому патриарху такие права, каких он не имел при византийских императорах; ему дана была гражданская власть над христианами, так что он имел право, независимо от турецких судей, разбирать и гражданские дела христиан по древним греческим законам. Соответственно такому важному значению патриарха в гражданском управлении, ему дан был почетный титул милетбаши (глава нации), и должность его была сравнена с должностями первого класса, так что он стал в один ранг с трехбунчужными пашами и получил право заседать в высшем правительственном месте Турецкой империи — диване. Вместе с тем ему назначено было жалованье от казны и дано было право иметь при себе полицейскую стражу. Таким образом, турецкое правительство на первых порах отнеслось к христианской Церкви весьма благосклонно. Положение христиан в Турции не обещало быть тяжелым и тем более что поголовная подать, харадж, наложенная на них в пользу султанской казны, была довольно умеренная292, равно как и десятина, которую сверх подати должны были платить христиане турецким землевладельцам за право пользования их землей, была не особенно обременительна293.
291
Великолепный Софийский храм был обращен в мечеть вслед же за завоеванием Константинополя.
292
Словом «харадж» обозначалась подать за право существования на завоеванной турками земле, или, лучше, выкуп раба за свою голову и жизнь. Ее обязаны были платить все христиане мужского пола от семи до шестидесятилетнего возраста, кроме увечных.
293
Турецкие вельможи и чиновники сделались землевладельцами тотчас же по завоевании Константинополя, так как они получили в свое владение почти все поместья и угодья бывших подданных Византийской империи.