§ 38. Кальвин; его учение и реформа
Переустройство Церкви, предпринятое Цвингли, после его смерти приостановилось только в немецкой Швейцарии; во французской же Швейцарии его дело продолжали другие поборники Реформации, выступившие вслед за ним. Один из них, Вильгельм Фарель, в 1532 году появился в Женеве и действовал здесь с таким успехом, что в 1535 году женевцы решительно объявили себя за Рефомацию, а в следующем году начали вводить и новое церковное устройство, согласное с учением Цвингли. Но окончательная организация на началах Реформации нового религиозного общества в Швейцарии, в некоторых отношениях отличного от лютеранства, принадлежит Иоанну Кальвину.
Кальвин, родом француз (род. в 1509 г.), был человек весьма способный, но вместе с тем отличавшийся крайне суровым и мрачным настроением духа. Изучив в Париже латинское богословие и ознакомившись там же с протестантскими мнениями, он до того увлекся новым религиозным движением, что разорвал всякие связи с Римской Церковью и решился сам выступить в роли реформатора. В 1536 году он прибыл в Женеву, сошелся здесь с Фарелем и вскоре стал во главе реформаторской партии. Разделяя воззрения Лютера и Цвингли, Кальвин присоединил к ним еще и свои собственные и таким образом выступил со своей собственной реформаторской системой. Особенности ее заключаются в учении о таинстве евхаристии и, главным образом, в учении о предопределении. Относительно таинства евхаристии Кальвин учил, что оно действительно сообщает благодать, так как в нем мы приобщаемся Христа невидимо и благодатно, питаемся духовно от всего Его существа, взятого в нераздельности Его божественной и человеческой природы, но пресуществления и приобщения Тела и Крови Христа Спасителя в евхаристии Кальвин так же, как и Цвингли, не допускал. Учение Кальвина о предопределении составляет дальнейшее развитие общепротестантского начала об оправдании верой. Сущность его заключается в следующих положениях: человек вследствие грехопадения раздробил все свои силы настолько, что лишился даже самой возможности делать добро, вследствие чего собственными силами он не может достигнуть оправдания и спасения; его оправдывает и спасает единственно только вера, возбуждаемая в нем спасающей благодатью; но, несмотря на то, что со стороны самого человека ничего не требуется для спасения, спасаются не все; причина этого заключается в самой спасающей благодати, то есть в безусловной воле Божией; Бог от вечности предопределил одних ко спасению, других к погибели; спасающая благодать побеждает все препятствия со стороны тех, кто предопределен ко спасению, и они необходимо спасаются без всяких усилий со своей стороны; наоборот, непредопределенные ко спасению никакими усилиями (делами и подвигами) не могут изменить предопределения и необходимо погибнут.
Став во главе реформаторской партии в Женеве и продолжая дело Цвингли, Кальвин свою деятельность направил главным образом на реформу нравов, приурочив ее к своему учению о предопределении. По его мнению, мысль о предопределении ко спасению (так как никто не знает, ко спасению или к погибели он предопределен), должна возбуждать чувства веры и преданности воле Божией, располагать к строгонравственной жизни и тому подобное. Поэтому от своих последователей, как предопределенных ко спасению, он требовал строгой, аскетической жизни. Правила жизни, данные им женевцам и возведенные по его стараниям в 1538 году Женевским советом на степень государственных законов, обнимали весь быт их и отличались чрезвычайной суровостью и строгостью. Так, например, всякого рода проявление роскоши, обычные увеселения и игры, пение светских песен, музыка и тому подобное этими правилами безусловно запрещались и преследовались с неумолимой строгостью разными исправительными наказаниями; за серьезные же проступки против веры и нравственности (каковы, например, богохульство, кощунство, распущенная жизнь) назначалось изгнание из оте чества и даже смертная казнь. Такие суровые правила восстановили против Кальвина очень многих, образовалась сильная партия недовольных, которая и заставила его бежать из Женевы338. Только в 1541 году, когда приверженцы Кальвина в Женеве взяли перевес над своими противниками, реформатор мог беспрепятственно возвратиться туда. Теперь он совершенно подчинил своему влиянию женевцев и, властвуя над ними неограниченно в течение двадцати лет с лишком, успел довести дело до конца. Сделав учение о безусловном предопределении основным догматом устроенной им новой общины, Кальвин ввел в жизнь ее и свои суровые нравственные начала. Отчуждение от всех, даже невинных или безразличных в нравственном отношении, мирских радостей и удовольствий, фанатическое презрение к богатству и почестям, набожное уединение, доходящая до мелочности строгость нравов в домашней и общественной жизни в соединении с фанатической нетерпимостью ко всем разномыслящим сделались отличительными чертами его последователей. В реформе богослужения Кальвин, подобно Цвингли, пошел дальше Лютера. Из церквей было удалено им все, что напоминало о католичестве — иконы, кресты, престолы и прочее, даже церковная музыка и разного рода церковные украшения были изгнаны. Самое богослужение ограничено было только проповедью, чтением молитв и простым безыскусственным пением псалмов; всякого рода обрядность была отменена. Удержанные Кальвином два таинства — крещения и причащения совершались у него: первое — чрез одно окропление водой, без крестного знамения, а второе — в виде преломления хлеба по очереди каждым из присутствующих и притом сидя. Отвергнув иерархию, Кальвин, подобно Лютеру, заменил ее учителями и проповедниками и, кроме того, учредил должности старейшин — для наблюдения за нравственной жизнью членов каждой общины и диаконов — для заведования благотворительными учреждениями. Избрание всех этих должностных лиц он предоставил не светской власти, как Лютер, а самим общинам.
338
Недовольство реформаторской деятельностью Кальвина началось еще со времени прибытия его в Женеву и постоянно возрастало. В среде недовольных возникла даже особая реформатская секта