II. Латинские апологеты: Лактанций: Instit. divin., 1. vii (особенно первые три книги, De falsa
religione, De origine erroris, De falsa sapientia; третья направлена против языческой философии). Юлий Фирмик Матерн: De errore profanarum religionum (древними не упоминается, но несколько раз издавалась в XVI веке и в недавнее время — F. Munter, Havn., 1826); также С. Bursian, Lips., 1856; С. Halm, Vienna, 1867. Амвросий: Ер. 17, 18 (против Симмаха). Пруденций: In Symmachum (апологетическая поэма). Павел Орозий: Adv. paganos historiarum, 1. vii (апологетическая всеобщая история, против Евнапия и Зосимы). Августин: De civitate Dei, 1. xxii (часто публикуется отдельно). Сальвиан: De gubernatione Dei, 1. viii (восьмая книга неполная).
Современная литература
См. частично апологетическую литературу в §63, т. I. Также Schrökh: vii, p. 263–355. Neander: iii, 188–195 (английское издание Torrey, ii, 90–93). Döllinger (католик): Hdbuch der К. G., vol. I, part 2, p. 50–91. K. Werner (католик): Geschichte der Apolog. und polem. Literatur der christl. Theol. Schaffh., 1861 - '65, 4 vols., vol. i.
При новом положении вещей защита христианства уже не имела такого неотложного и непосредственного значения, как до эпохи Константина, и теперь богословская деятельность церкви в основном была направлена на решение внутренних доктринальных противоречий. Но в IV и V веках все‑таки было создано несколько важных апологетических трудов, намного превосходивших по качеству соответствующую литературу язычников.
1. При Константине писали Лактанций на латинском, Евсевий и Афанасий — на греческом; вместе с Феодоритом, творившим век спустя, они представляют завершение древней апологетической литературы.
Лактанций предваряет свою защиту христианской истины опровержением языческого суеверия и философии; последнее удается ему лучше, чем первое. Он выступает сторонником религиозной свободы и представляет переходную точку зрения, отраженную в эдиктах Константина о веротерпимости.
Евсевий, знаменитый историк, написал несколько апологетических трудов, старательных и ученых, среди которых выделяются его «Евангельская подготовка» с распространенными доводами против язычества и «Евангельское доказательство» с утверждающими доводами в пользу христианства, где основной акцент ставится на пророчествах.
Менее ученый, но обладавший большим теоретическим кругозором и проницательностью, великий Афанасий в своих ранних произведениях «Против греков» и «О воплощении Логоса» (до 325) в общих чертах приводит аргументы в пользу божественного происхождения, истинности, разумности и совершенства христианской религии. Эти два трактата, особенно второй, были первой попыткой, после доктринального труда Оригена De principiis, создать научную систему христианской религии, основанную на определенных представлениях о Боге и мире, грехе и искуплении. Это созревший плод утверждающей апологии в Греческой церкви.
Афанасий учит, что Логос — это образ живого, единственного истинного Бога. Человек создан по образу Логоса. В общении с Ним заключается изначальная святость и райское блаженство. Человек совершил грехопадение по собственной воле, поэтому нуждается в искуплении. Зло — это не какая‑то отдельная сущность, не материя, как считают греки, и она не исходит от Творца всего сущего. Это злоупотребление свободой со стороны человека, эгоизм или себялюбие, власть чувственных принципов над разумом. Грех, как отказ от добра, порождает идолопоклонство. Люди, отчужденные от Бога и погрузившиеся в суету и чувственность, стали обожествлять силы природы или смертных людей или даже плотские похоти, — в качестве примера приводится Афродита. Неизбежное следствие греха — смерть и тление. Но Логос не оставил людей. Он дал им закон и пророков, чтобы приготовить их к спасению. Наконец, Он Сам стал человеком, лишил силы власть греха и смерти в человеческой природе, восстановил Божий образ, объединил нас с Богом и наделил Своей нетленной жизнью. Возможность и правомерность воплощения заключается в изначальной связи Логоса с миром, который сотворен и поддерживается Им. Следовательно, воплощение не противоречит всеобщему правлению Логоса. Когда Он был в человеческом облике, Он в то же время был вездесущ и покоился на лоне Отца. Обязательность воплощения для спасения связана с тем фактом, что тление проникло в саму природу человека и должно быть преодолено в рамках этой природы. Внешнее исправление посредством одной только Божьей проповеди не приносит никакой пользы. «По этой причине Спаситель принял человеческую природу, чтобы человек, объединившись с жизнью, не мог оставаться смертным и в смерти, но принял бессмертие и стал через воскресение бессмертным. Внешняя проповедь искупления должна была бы постоянно повторяться, но внутри человека продолжала бы жить смерть»[121]. Таким образом, в отрицательном плане задача воплощения — уничтожение греха и смерти; в утверждающем же плане — сообщение праведности и жизни, обожествление человека[122]. Чудеса Христа — доказательство Его изначальной власти над природой, они ведут человека от поклонения природе к поклонению Богу. Смерть Иисуса была необходима, чтобы изгладить грех и доказать Его жизнетворную силу воскресением, а смерть верующих — это уже не кара, но переход к воскресению и славе. Этот теоретический анализ воплощения Афанасий подкрепляет упоминаниями о стойком моральном влиянии христианства, совершающего каждый день великие дела, призывающего человека от идолопоклонства, магии и колдовства к поклонению истинному Богу, уничтожающего греховные и неразумные похоти, укрощающего дикие привычки варваров, побуждающего вести святой образ жизни, превращающего естественный страх перед смертью в ликование, поднимающего взгляд человека от земли к небесам, от смертного к воскресению и вечной славе. Блага воплощения неисчислимы. Они, как морские волны, неустанно накатываются одно на другое.