Фоменко восстанавливает истину, ссылаясь на авторитет историка М. Н. Тихомирова, писавшего, что «по старому преданию она (церковь „Всех Святых на Кулишках” — А.П.) была построена Дмитрием Донским в память воинов, убитых на Куликовом поле».[91] К сожалению, М. Н. Тихомиров не учел всех известий о церкви Всех Святых на Кулишках. Впрочем, он и не ставил перед собой такой цели. Делая обзор предместий средневековой Москвы, он отметил в числе прочих и Кулишки. Этот древний топоним сохранился до нашего времени в привязке к церкви Всех Святых. Однако ни М. Н. Тихомиров, ни тем более А. Т. Фоменко и его соавтор не учли, что церковь Всех Святых была сооружена в 1360-х годах, более чем за десятилетие до Куликовской битвы, повелением Дмитрия Ивановича (будущего Донского).[92] В Рогожском летописце имеется описание московского пожара 1366 года: «Того же лета бысть пожаръ на Москве, загореся церковь Всехъ Святыхъ и отъ того погоре весь градъ Москва, и посадъ и кремль и загородие и заречие».[93] До конца XV столетия название церкви употреблялось без привязки к местности и лишь в 1488 году летописец назвал эту церковь «Всех Святых на Кулишках».[94]
Таким образом, нет веских научных доводов для утверждения, что церковь в урочище Кулишки была основана в память о Куликовской битве, и тем более на основании сходства топонимов Кулишки — Куликово совершать «перелокализацию» места сражения.
Далее в этом «концептуально насыщенном» пункте главы А. Т. Фоменко с соавтором обосновывают мысль о тождестве Дмитрия Донского и Тохтамыша и, соответственно, Куликовской битвы и битвы на Калке в 1380 году между Мамаем и Тохтамышем. Это, по мнению авторов, два отражения одного и того же события.[95] Уверенность в этом базируется на созвучии «Калка», «Калки» = «Кулики» (везде одинаковый набор согласных — КЛК). В обеих битвах участвовал Мамай, а противниками выступали Дмитрий Донской и Тохтамыш. Пожалуй, это тяжеловато для восприятия — не проще ли объединить две битвы, а Дмитрию Ивановичу присвоить фамилию Тохтамыш?
Вероятно, такая операция в действительности уменьшает количество недоуменных вопросов, но имеет один недостаток: она недопустима, т. к. противоречит всем языковым нормам и историческим источникам (астрономических, геометрических и статистических данных по этой проблеме нет, или же авторы намеренно их скрывают, не желая обнаруживать истину). Лингвистической основы под отождествлением Калка — Кулики нет. Если же пользоваться новаторской методикой Фоменко-Носовского — прочтением «без огласовок», то можно отождествить что угодно с чем угодно.
Вот пример по нашей теме: Куликово и Калка одно и то же название, т. к. без огласовок (!) и то и другое пишется как КЛК. КЛК означает кулек — куль — мешок. Хорошо известно, что в такие кули собирали дань, которую чаще всего называли ясак или яссак (иссык). Ясак и куль — две вещи, близко связанные друг с другом, потому и записывались зачастую слитно или же через дефис: ясак-куль, иссык-куль. Из этого следует, что летописцы, записывая название места битвы в сокращенном варианте — КЛК, в виде Куликово или же Калка, отменно представляли себе настоящее место сражения на озере Иссык-Куль. Каково, Анатолий Тимофеевич! Берете к себе в бригаду?
Не выдерживает критики и отождествление Тохтамыша с Дмитрием Донским. Вот что нам повествует об этом человеке Рогожский летописец: «В лето 6891… Тое же весны князь великии Дмитреи Ивановичь отпусти въ Орду къ царю Токтамышу сына своего стареишаго Василиа…».[96] Что же получается: если князь Дмитрий — это Тохтамыш, то выходит, что он отправил сына сам к себе в заложники?
А вот описание столкновения на Калке 1380 г. из той же летописи: «…и се прииде ему весть, что идеть на него некыи царь со востока, именемъ Токтамышь изъ Синее Орды. Мамаи же, еже уготовалъ на ны (него. — А.П.) рать, съ тою ратию готовою поиде противу его, и сретошася на Калкахъ. …Царь же Токтамышь посла за нимъ (Мамаем. — А.П.) въ погоню воя своя и оубиша Мамая… и отътуду послы своя отъпусти на Русскую землю ко князю великому Дмитрию Ивановичю и ко всемъ княземъ Русскымъ…».[97] Я живо себе представляю, как, победив Мамая, Дмитрий Иванович пишет грамоту с победной реляцией себе в Москву, видимо, еще в Кострому и ряд других городов лишь затем, чтобы вернувшись домой, обнаружить в почтовом ящике приятное сердцу напоминание о славной победе.
Видите, как тяжело новым хронологам, — уже на ранних этапах историописания наши историки были большими путаниками и никак не могли уяснить простых истин Новой хронологии.
В описанных здесь тезисах сконцентрирована вся суть Новохронологической трактовки Куликовской битвы. Символично, что только после изложения основных выводов авторы новой хронологии сочли необходимым указать то, какими источниками они пользовались, какими методами обрабатывали извлеченные данные. Все это очень напоминает алгоритм: сначала сказал, а потом подумал.
2.3. Как и в каком виде дошли до нас сведения о Куликовской битве?
По прочтении этого весьма лапидарного источниковедческого сообщения А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского (менее страницы) читатель, очевидно, должен ощутить сочувствие к пытливым исследователям, испытывающим явный недостаток в источниках. Авторы полагают, что «основным первоисточником по истории Куликовской битвы считается „Задонщина”». Они справедливо указывают на существование более позднего «Сказания о Мамаевом побоище» и летописной «Повести о Куликовской битве». «Отсюда следует, — заключают авторы, — что „Задонщина” — это основной источник». В каком же виде дошел до нас этот основной источник? — вопрошают они. Шесть списков «Задонщины» полны такого количества искажений и дефектов, что «издание произведения по какому-либо одному из списков не дает достаточно полного и ясного представления о тексте произведения. Поэтому уже с давних времен принято давать реконструкцию (! — Авт.)». Авторы искренне недоумевают. Оказывается, что реконструированы едва ли не все географические названия. Кем реконструированы? Естественно, позднейшими историками. Не удивительно, что вся эта «критика источника» завершается законным вопросом: «а какие же исходные географические имена стояли здесь в первичном памятнике? На каком основании они заменены на названия Дон и Непрядва?».[98]
Несведующий читатель, прочтя все это, может подумать, что в розысках источников А. Т. Фоменко и его верный Г. В. Носовский портили зрение в рукописных отделах и архивах, задыхались в библиотечной пыли. Но нет же. Это не их стиль. Они просто взяли в руки том «Памятников литературы Древней Руси. XIV — середина XV века» (М., 1981) и все необходимые им сведения обнаружили там. В этом томе опубликована реконструкция «Задонщины» на основе списка Ундольского, Пространная летописная повесть по списку Новгородской Карамзинской летописи и вариант «О» Основной редакции «Сказания о Мамаевом побоище». Только эти тексты и оказались в поле зрения авторов. Кроме текстов памятников, новохронологические источниковеды внимательно прочли комментарии к публикациям, написанные Л. А. Дмитриевым и М. А. Салминой. Избранные (причем очень тенденциозно) фрагменты этих комментариев А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский перенесли в свою книгу. Но весьма существенные детали, особо выделенные в цитируемых комментариях, они так и не заметили.
Так, упущено из виду указание на то, что, помимо публикуемых в томе текстов, существует краткий летописный рассказ «О побоище иже на Дону», отразившийся в текстах Симеоновской, Троицкой летописей и Рогожского летописца. А ведь это древнейшее из дошедших до нас повествований о Куликовской битве. М. А. Салмина отметила это обстоятельство в своем тексте.[99] Вторым является рассказ о Куликовской битве в Новгородской I летописи младшего извода. Но это ученым новохронологам уже неведомо, т.к. не упомянуто в имеющемся у них комментарии.
91
Тихомиров М. Н. Древняя Москва XII–XV вв. // Тихомиров М. Н. Древняя Москва XII–XV вв. Средневековая Россия на международных путях XIV–XV вв. М., 1992. С. 143.
92
Миллер П. Н. «Кулишки» // Старая Москва. Издание комиссии по изучению старой Москвы при имераторском Московском археологическом обществе. Вып. 2. М., 1914. С. 71.
99
Памятники литературы Древней Руси. XIV — середина XV века (далее: ПЛДР). М., 1981. С. 549.