2.5. Кузьмина гать Куликовской битвы и Кузьминки в Москве
Откровение А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского о Кузьмине Гати и московских Кузьминках также обусловлено неразборчивостью в источниках. Авторы вновь полемизируют с очень поздним описанием сражения в «Сказании о Мамаевом побоище». Только там упоминается Кузьмина гать.[110] Историки довольно обоснованно предполагают, что так называлось село в верхнем течении реки Цны в 20 км от современного Тамбова. В конце XV–XVI вв. это был первый русский населенный пункт на пути из татар.[111] Местоположение указанной Кузьминой Гати несколько расходятся с нашими представлениями о возможном маршруте войска Мамая в 1380 году. Однако, это вовсе не обязательно означает, что: а) Кузьмина Гать была где-то поблизости от впадения Непрядвы в Дон; б) что этот топоним обязательно нужно соотнести с Кузьминками в Москве. Наиболее вероятное объяснение появления названия в тексте созданного на рубеже XV–XVI веков «Сказания о Мамаевом побоище» состоит в том, что автор повести, желая подробно описать маршруты войск и не обнаружив подробных сведений на этот счет в своих источниках (ни в ранних летописных рассказах, ни в «Задонщине» нет подробных описаний маршрута движения войск), применил обычный прием — указал географический пункт, известный его современникам как последнее русское поселение по пути в Орду.
Конечно, и такое объяснение не закрывает вопроса о локализации Кузьминой Гати «Сказания о Мамаевом побоище», но отождествление искомого средневекового географического объекта с произвольным (полюбившимся?) местом недопустимо, даже если предлагаемое место находится в твоем любимом городе. Используя такую методику, можно соотнести любые упоминаемые в источниках топонимы с улицами, площадями и районами современных мегаполисов (причем не только российских). Например: в «Сказании о Мамаевом побоище» упоминается Серпухов — совершенно очевидно, что это местность около московской станции метро Серпуховская. Как известно, через это место часто проходили воинские контингенты (богатыри, добрые молодцы = добрыни), именно поэтому расположенная рядом станция Кольцевой линии метрополитена сохранила древнее название «Добрынинская».
2.6. Из какой Коломны выступил Дмитрий Донской на Куликовскую битву?
Этот раздел продолжает блестящую презентацию новонаученнейших методов новохронологического источниковедения. Тут мы видим пример всеобщности открытого А. Т. Фоменко закона исторического дублирования. Оказывается, это дублирование в сведениях источников проявляется не только на, так сказать, макроисторическом уровне, но и в микроисторических сюжетах. Авторы обнаружили дубликат сообщения о выступлении русских войск из Москвы — это, оказывается, рассказ о выступлении рати Дмитрия Донского из Коломны, помещенный несколькими абзацами ниже все в том же позднем и подробном «Сказании о Мамаевом побоище». По мнению соавторов, несуразность состоит в том, что: а) Дмитрий приказал своим соратникам явиться в Москву, а чуть ниже по тексту следует приказ Дмитрия собраться уже в Коломне; б) после приказа о сборе войск в Коломне следует описание выступления дружин из Москвы. А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский недоумевают: «нельзя не обратить внимание на другой весьма вероятный вариант: Дмитрий Донской выступил на битву из знаменитого села Коломенского, находящегося сегодня внутри Москвы (метро „Коломенская”)».[112]
Действительно, уважаемые читатели, к чему такие сложности? Тем более, что изложение аргументов против такого научного откровения потребуют значительно больше места, а истина, как известно, проста, и краткость — сестра таланта. Но тем не менее, наши историоматические астрономы, очевидно, полагают, что в XIV веке небольшой литовский поселок, каковым, по их же утверждению, являлась «практически не основанная» еще Москва, включал в себя село Коломенское. Если иначе, то как можно утверждать, что описывая выступление из Москвы, автор имел ввиду выход из Коломны = Коломенского? Допустим, упоминание Москвы — плод изнурительного труда поколений фальсификаторов XVIII–XIX веков. Но в таком случае — вновь возникает вопрос о допустимости отождествления двух разных населенных пунктов. Напомню, что село Коломенское вошло в черту Москвы только в XX веке, а до тех пор являлось самостоятельной административной единицей Московской губернии. Точно такое же удивление вызывает то, что, по данным Новой хронологии, село Коломенское в XIV веке имело собственного епископа. А ведь согласно тексту летописной повести, Коломенский епископ встречал и провожал войска Дмитрия в воротах Коломны.
Есть еще одно настораживающее обстоятельство. В одном из древнейших вариантов «Сказания о Мамаевом побоище» (напомню, что «Сказание» является главным, помимо сочинений Гордеева, источником А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского), а именно — варианте Ундольского Основной редакции, подробно описано возвращение русских войск с Дона. Согласно этому тексту: «Князь же велики пребысть на Коломне 4 дни и хотяще изыти из града в пятыи день, на память преподобныа Ефросении. Архиепископъ же проводы деяше … проводиша его до реки до Серыи (в других списках река Севера или Северка — приток Москвы-реки близ Коломны. — А.П.)». Далее написано следующее: «Князь же великыи приде в Коломеньское село». Еще дальше: «Князь же великыи отпусти свое воиско преже себя на Москву и повели всему воиску стати оп сю страну Яузы».[113] Возникает закономерный вопрос к авторам Новой хронологии: если уж их научные методы позволяют считать все сведения «Сказания о Мамаевом побоище» достоверными, то почему они игнорируют приведенные выше известия о Коломне, р. Северке, селе Коломенском, р. Яузе? Апофеозом триумфального возвращения с битвы стал торжественный въезд в Москву: «Иде князь великыи з братомъ своим съ княземъ Володимером и с литовскыми князми на град Москву».[114] Митрополит и княгиня Евдокия встречали Дмитрия во Фроловских воротах. Въехав в стены Москвы, князь с женой и детьми отправился в Архангельский собор, где молился перед образом Архангела Михаила и поклонился гробам своих прародителей — московских князей (какая получается славная история у безымянного литовского поселка! — А.П.); потом со всеми князьями Дмитрий отправился в Успенский собор, где молился у гроба митрополита Петра (оказывается, этот поселок был весьма крупным центром духовной и церковной жизни! — А.П.).
Однако Новой хронологии эти сведения не нужны, так как они не вписываются в заданные рамки: Коломенское — Котлы-Кулишки. Нашим высоким ученым безразлично, что в их «любимом» источнике возвращение с Куликова поля расписано с точностью до дней: «Князь великы пришелъ на Коломну в осмыи день и был на Коломне 4 дни, и поиде с Коломны на 5 день и пришел на Москву въ осмыи день».[115]
Уверен, что несмотря на всю привлекательность выводов А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, сотрудникам музея-заповедника «Коломенское» не стоит торопиться с открытием нового зала славы героев Куликовской битвы и переименованием домика Петра I в «походную избу Дмитрия Донского».
2.7. Котлы Куликовской битвы и Котлы в Москве
Предыдущий раздел А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский завершают интригующим пассажем: «Куда он (Дмитрий Донской. — А.П.) направился далее со своими войсками?»[116] Ответ приводит в замешательство — оказывается, к современной железнодорожной станции «Нижние Котлы». Авторы обнаруживают там еще и реку Котловку и отождествляют место с упомянутыми в «Сказании о Мамаевом побоище» «Котлами». Редчайший случай совпадения Новой хронологии с так называемым «официальным учебником истории»! Действительно, буквально все историки до сих пор соотносили местоположение Котлов из «Сказания» почти точно с тем местом, которое указал А. Т. Фоменко. Правда, делалось это не потому, что там находится станция Нижние Котлы, а в связи с тем, что на этом месте долгое время существовало селение Котлы, вблизи которого проходила Ордынская дорога. Следует, тем не менее, отметить удачную находку наших авторов, а также отдать должное умеренности их научной фантазии. Еще бы! Ведь совсем недалеко от Нижних Котлов находится станция метро Нагорная. Представляете как оживилось бы их повествование, если бы они написали что-нибудь вроде того, что станция Нагорная названа так в честь нагорной проповеди Григория VII Гильдебранда?!