Подобным образом, видимо, проходили новолунные воскресные дни и в Ельском приходе.
Между тем, после перенесения чудотворной иконы Богородицы из Васьковки в Ельск среди селян стало распространяться поверье, что с перенесением иконы ее благодатная сила — «проща» — возвратилась обратно в Васьковку. Мнение это бытовало довольно долго, так что вплоть до 40-х годов XX столетия народ массово собирался на поклонение не только в ельскую, но и васьковскую церковь.
В июле 1889 года жители Мелешковичского прихода, к которому была приписана васьковская церковь, предприняли даже ходатайство в Святейший Синод о возвращении чудотворного образа в Васьковку. В своем прошении они пытались представить дело перенесения иконы незаконным, упирая на то, что губернатор Сулистровский «без разрешения Высшей Духовной власти, по своему распоряжению, перенес Чудотворную Икону в Ельскую Церковь, вероятно для своей от стечения туда народа выгоды»[51]. Так они полагали…
«Мы считаем себя крайне обиженными в том, — писали просители, — что если мы удостоились от Всевышней милости Чудотворной Иконой, а таковая человеком помещиком католиком самовольно из места явления отнята, принимаем смелость просить Святейший Правительствующий Синод учинить распоряжение о разрешении возвратить нам Чудотворную Икону Пресвятой Богородицы на место ея явления в Васьковскую Кресто-Воздвиженскую церковь»[52]. Под прошением подписалось 119 человек: крестьяне села Мелешковичи, деревень Романовки, Васьковки и Антоновки. Кроме того, мелешковичский помещик граф Игнатьев предпринял личное ходатайство по тому же вопросу перед местной епархиальной властью.
Рассмотрев прошение мелешковичских прихожан, Святейший Синод переслал его Минскому епископу Симеону (Линькову), чтобы тот доставил в Синод по этому делу «сведения и заключение».
В ответном рапорте преосвященный Симеон, описывая кратко историю обретения чудотворной иконы и перенесения ее в Ельск, в частности писал: «Подлинная Чудотворная Икона, поставленная в Ельскую церковь, действительно оживила религиозный дух прихожан этой церкви, которые, по освобождении из крепостной зависимости, особенно с назначением к Ельской церкви ныне состоящего священника Андрея Перепечина, пожертвовали на постройку и украшение храма в разное время не менее 5000 рублей, и чтобы поднять религиозный дух в своей семье, в каждом почти сельском обществе охотно согласились открыть церковную школу грамоты, отпуская из своих средств по 30 рублей на содержание учителей и тем дали возможность священнику, знающему церковное пение, устроить многочисленный певческий хор, в котором принимают участие не только учащиеся в школе, но даже сами домохозяева с своими женами, и ныне при аккуратном совершении богослужения и прекрасном хоре певчих действительно храм Божий посещается не только прихожанами, но и богомольцами из других приходов, благодаря чему имеется возможность поддерживать благолепие храма и уплачивать налоги на содержание духовных училищ»[53].
В заключение преосвященный писал: «Принимая во внимание, что прихожане Ельской церкви глубоко благоговеют к Чудотворной Иконе, составлявшей для них высшее духовное сокровище в течение более 70 лет, и что у них с каждым годом более и более развиваются религиозные чувства, усердие к храму Божию и к церковной грамотности, из опасения, чтобы с отнятием Св. Иконы не проявился у них религиозный индифферентизм, не следует отнимать подлинную Чудотворную Икону от Ельской церкви»[54]. Владыка также замечал, что прихожане мелешковичской церкви свыклись с имеющейся у них в васьковской церкви копией иконы, благоговеют к месту ее явления и богомольцы почти с каждым годом не уменьшаются, а увеличиваются. А, кроме того, мелешковичские прихожане «лично никогда не заявляли» духовному начальству о желании возвратить подлинную чудотворную икону. Ввиду выше изложенного преосвященный Симеон считал, что ходатайство прихожан мелешковичской церкви следует оставить без удовлетворения.
На основании рапорта Минского епископа Святейший Синод определил: прошение, поданное прихожанами мелешковичской и васьковской церкви «оставить без последствий»[55].