Бавтона считали опытным и предприимчивым военным, но его войско было немногочисленным и, за исключением готских наемников, ненадежным. На одной стороне находился Максим, приверженец православной церкви, с другой – вдовствующая императрица Юстина, которая была арианкой (ребенок Валентиниан не принимался в расчет) и язычник Бавтон. Когда четырьмя годами позже Максим вторгся в Италию, он почти не встретил сопротивления. Армия Бавтона сражалась бы лучше в 383 и 384 гг., до того как Юстина начала „подвергать гонениям“ ортодоксальное большинство своих подданных, но она почти наверняка была бы разгромлена, если бы Максим решился на марш. Только страх перед Феодосием, правителем Востока, сдерживал Максима. И только надежда на помощь с востока помогали Бавтону держаться. Максим знал, что нападение на Италию означает войну с Феодосием. Бавтон сосредоточил все свои силы вдоль западной границы, поставив перед ними задачу держаться до подхода главных сил Феодосия.
Максим нанес удар, но не в Италии. Он побудил ютунгов возобновить набеги на Рецию. Все еще переживая свои поражения в 378 и 379 гг., сдерживаемые усиленными гарнизонами вдоль limes Raticus, ютунги не предпринимали никаких действий до лета 383 г. В то время, когда ужасный голод поразил большую часть Западной империи, и в первую очередь Италию, „Малая Реция узнала опасность собственного плодородия. Она навлекла на себя врага своим изобилием“. Вторглись в Рецию ютунги. Грациан уже готовился выступить против них, другая опасность – на западе – заставила его оставить оборону провинции стоявшим там войскам и бросить мобильную армию в Галлию, чтобы остановить Максима[40].
В первом месяце 384 г. ютунги готовили новое нападение. Маловероятно, что Максим заключил официальный союз с варварами; им было необходимо только согласие, возможно, даже только молчаливое согласие Максима на вторжение в Рецию. Если бы они энергично продолжили атаку и перешли альпийские перевалы, с Бавтоном было бы покончено. Максим мог просто войти в Италию, причем не как агрессор, а как спаситель римского мира от варваров.
Именно тогда Бавтон обратился к гуннам и аланам. Из письма Амвросия мы ничего не узнаем о силе гуннской и аланской кавалерии, ее командирах и сражениях, в которых она участвовала. Он лишь вскользь упоминает о триумфах варваров. Представляется, что они разгромили ютунгов в одной масштабной кампании. Тем самым они выполнили задачу. Опасность со стороны ютунгов была устранена. Гунны могли возвращаться на свои земли.
Но они не вернулись. Они продолжали двигаться на запад и приблизились к Галлии. Когда новость об этом достигла Милана, Бавтон, должно быть, пришел в ужас. Хотя Феодосий решил защищать Италию, он совершенно не собирался помогать Бавтону в нападении на Максима. Если гунны, союзники Бавтона, ворвутся в Галлию, Максим должен воспринять это как официальное объявление войны. И их остановили. Бавтон купил отступление федератов за золото. Нам не сказано, сколько он им заплатил, но можно предположить, что компенсация за не полученную в Галлии добычу была весьма велика. Гунны развернулись и отправились домой.
В истории поздней Римской империи все это заняло бы несколько строчек, но для изучения мира гуннов эпизод 384 г. очень важен. Из него мы можем сделать следующие выводы.
В одном отрывке Амвросий называет гуннов первыми, аланов вторыми, в другом – только гуннов, так что гунны, вероятно, были не только более сильной, но и доминирующей группой.
Гунны, к которым обратился Бавтон, не могли обитать далеко на востоке. Если они жили не западнее Дуная, что представляется вполне возможным, то определенно не далеко от левого берега реки. В начале 384 г. гунны и их союзники аланы занимали большие территории Венгерской равнины.
Ductus (командование) гуннских primates (лидеров) не было tumtltuarius (поспешным). Заключив в 378 г. соглашение с негуннской силой, они собрали всадников, на этот раз больше, чем в том же году, и повели их по неизвестным землям. Было бы абсурдом предполагать, что эмиссары Бавтона платили жалованье каждому гунну. Золото получали лидеры. Как они его распределяли среди своих людей, мы не знаем. Но то, что они сдержали слово и вернулись домой, хотя многие варвары наверняка чувствовали искушение взять деньги и продолжить экспедицию, обещавшую большую добычу, доказывает, что лидеры твердо держали своих людей в руках. Они были, какое бы положение ни занимали, людьми слова.
40
Согласно Сократу, Созомену и Иоанну Антиохийскому, Максим «восстал против Римской империи и напал на Грациана, который был измучен войной с алеманнами». Это не может являться правдой. 16 июня Грациан все еще находился в Вероне. Его убили в Лионе 25 августа. Грациан должен был прибыть в Северную Галлию, самое позднее – в течение первой недели августа. Это оставляло ему около пятидесяти дней на марш через перевал Бреннера в Рецию, войну с ютунгами и марш с Дуная в Париж, что невозможно.