Первый год, однако, все шло как будто гладко. Децемвиры вели себя сдержанно, дела решали справедливо, уважали решения друг друга. Написано было 10 таблиц законов и предложены народу для обсуждения и внесения поправок, дабы потом утвердить их в народном собрании. Но тут выяснилось, что законов мало, надо бы добавить еще пару таблиц, а для этого хорошо бы избрать десять децемвиров еще на один год. Аппий Клавдий сделал все, чтобы самому оказаться выбранным на второй срок, да еще протащить с собой своих друзей и родственников, людей не самых достойных.
Второй год «законотворчества» в корне отличался от первого. Децемвиры вошли во вкус и занялись самоуправством. «Разбирательству подвергались люди, а не дела», — пишет Тит Ливий.
Многих казнили, а имущество раздали прежде всего союзникам децемвиров из числа молодых патрициев. Патриции втайне радовались: ну как, плебеи, вы жаждали свободы? Ну и получили тиранию вместо свободы — в другой раз не станете бунтовать. Тактика знакомая до боли: любой самоуправец, любой начальничек прибегает к ней, едва кто-то возмутится его действиями.
Две дополнительные таблицы были тем временем составлены, пора бы принимать законы в центуриях, а децемвирам — слагать с себя полномочия и объявлять выборы консулов, возвращать власть трибунов. Но прошел год, наступили Майские иды[21] (15 мая) — в те годы консулы вступали в должность именно в этот день, — а новых консулов так и не выбрали. При этом полномочия децемвиров кончились, они стали частными людьми. Однако «законодатели» не собирались отказываться от власти. Но тут подоспела война с сабинянами и эквами — это обязательное меню в политическом рационе Рима. Прежде римляне отправили бы обоих консулов на войну: один пошел бы воевать с сабинянами, другой — с эквами. А тут было неясно, кому командовать войсками. И главное: кто будет проводить набор войска? Скрепя сердце децемвиры собрали сенат, которым пренебрегали целый год. В первый день в курию никто не явился, но на второй сенаторы все же пришли. Хотя по закону у децемвиров не было полномочий назначать заседание, большинство сенаторов подчинилось им. Но не все среди явившихся были безгласны: Марк Гораций Барбат и Луций Валерий Потит возмутились: мол, царя не хотели терпеть, так с какой стати терпеть децемвиров? Валерий даже пригрозил обратиться к народу (а кто еще мог защитить?). Децемвиров выбрали сочинять законы, а они присвоили себе власть, возмущались противники Клавдия и его сторонников.
Однако Валерий и Гораций оказались в меньшинстве. Сенаторы надеялись, что децемвиры упразднят народных трибунов — постоянную головную боль патрициев, ну а консульскую власть нобили как-нибудь себе вернут. Пока что пусть децемвиры творят что хотят. И сенаторы дали разрешение набирать войско.
«Законодатели» отправились воевать, но не все — Аппий Клавдий остался в Городе. Надо сказать, что из децемвиров получились неважные полководцы, прежде всего потому, что подчиненные их ненавидели. Сражения и с эквами, и с сабинянами они проиграли. И все, что сумели сделать, это убить одного из вожаков плебеев Луция Сикция Дендата. Он был послан в разведку, а вслед ему отправился отряд убийц. Но Сикций был человек богатырской силы и, прежде чем погибнуть, уложил несколько человек. Тело его вскоре нашли, причем в доспехах, а вокруг лежали тела римлян. И ни одного трупа противника. Если бы Сикция убили сабиняне, они бы непременно сняли доспехи. Так что стало сразу ясно, чьих рук это дело.
А тем временем Аппий Клавдий вершил дела в Риме. Децемвиру приглянулась ему девушка-плебейка, дочь прославленного центуриона Вергиния. И к тому же невеста бывшего народного трибуна Ицилия[22]. Увести к себе силой Аппий ее не мог — такого беззакония никто бы не потерпел. Тогда он придумал занятную историю, будто дочь центуриона вовсе Вергинию не дочь, а была украдена у рабыни, и, следовательно, по своему положению рабыня, и должна быть возвращена хозяину своей настоящей матери, а именно клиенту самого Аппия Марку Клавдию. Удивительное это вранье придумал сам Аппий и озвучил соответственно Марк. Отец девушки был в войсках, но вмешались ее жених и дядя, и дело чуть не дошло до драки. Наконец, Аппий, видя, что Ицилий готов на все, но девушку ему не отдаст, объявил, что откладывает рассмотрение дела на завтра. И потребовал, чтобы Вергиний явился в суд. А если не прибудет, тем хуже для него. Ици-лий тут же послал своего младшего брата за отцом девушки, но и Клавдий тоже послал гонца к друзьям своим децемвирам с просьбой не отпускать Вергиния из войска. Но гонец Аппия опоздал: Вергиний, получив известие, тут же помчался в Город. Присутствие отца не помогло справедливому решению дела. Клиент Марк Клавдий стоял на своем, Аппий же готов был утвердить приговор в его пользу. К тому же Вергиния обвиняли в тяжком преступлении: краже ребенка. Тогда центурион подбежал к мясной лавке, схватил с прилавка нож (лавки были тут же рядом, на форуме) и вонзил нож в сердце дочери. Другого выбора у него не было: уступить Аппию — значит обречь свою дочь на жизнь рабыни и позор. Пусть его девочка лучше умрет, чем будет служить похоти Клавдия. Позор для римлянина был страшнее смерти.
21
Иды — название 15-го (в марте, мае, июле, октябре) или 13-го дня (в остальных месяцах) римского календаря.