На этом фоне часто можно обнаружить обращение современных ученых к работам их дореволюционных коллег-фольклористов: В. Ф. Миллера, Ф. И. Буслаева, А. Н. Веселовского, М. Г. Халанского. Таким образом, своего рода «ревизия» методологии изучения эпоса имеет место, но происходит чересчур медленно. По-видимому, это связано не с отсутствием работ современных исследователей по данной тематике, а скорее с отсутствием условий для публикации серьезных научных трудов в связи с наличием сложившегося мнения о «неисторичности» эпоса и «бесперспективности» его дальнейшего изучения.
Число научных исследований, посвященных былинам и эпосу, неуклонно уменьшается и посвящены они в основном «узким» темам, позволяющим в некоторой степени избежать ответа на набившие оскомину вопросы отечественного эпосоведения. Таковы работы С. В. Воробьевой,[263] О. Ю. Тихомировой,[264] О. А. Егоровой,[265] С. Ю. Аншаковой,[266] Харвилахти Лаури,[267] В. В. Тимохина,[268] Н. В. Пуртовой,[269] и др.[270]
Приходится констатировать наибольшее внимание исследователей, в основном филологов, к эстетической стороне эпоса, его художественной ценности. Такой акцент в изучении эпоса позволяет не обращаться к его истокам и не вступать в квазинаучную полемику ни с одной из «школ». Как отметили составители «Свода русского фольклора», «только признав факт поступательного развития и, следовательно, смены типов историзма, можно надеяться, что застарелая антиномия конкретного исторического факта и обобщенной формы его отражения в былине будет, в конце концов, снята».[271]
Из числа современных исследований, посвященных былинам, необходимо особо выделить диссертацию Букатиной Ю. Е. «Русская былина в культурно-историческом контексте».[272] Несмотря на то, что в основном эта работа имеет описательный характер, наряду с историографическим анализом она содержит весьма обстоятельную источниковедческую критику эпических текстов, филолого-культурологический анализ соотношения влияния письменного (книжного) текста на устную традицию.
Даже с учетом неизбежных недостатков, связанных с акцентированием внимания преимущественно на случаях волюнтаризма сказителей и собирателей эпоса (которые своим наличием только подтверждают правило, поскольку выбиваются из общего контекста и тем самым приковывают к себе внимание), это лучшее из того, что написано в данной области за все постсоветское время.
Подводя итог историографическому обзору исследований, посвященных эпосу (эпическому отражению социальной практики), можно заметить, что получили продолжение, пусть и с некоторыми оговорками, почти все идеи дореволюционного периода в том или ином виде, но нет каких-то «совершенных» методик, позволяющих его всесторонне изучать.
Вместе с тем накоплен большой опыт в области лингвистического и филологического анализа, не связанный непосредственно с эпосом. Есть филологическая база для исследований: известен практически весь комплекс эпических материалов. Учеными очерчен круг проблем, решение которых позволяет изучать эпическое отражение социальной практики в историческом аспекте.
Нетрудно видеть современное состояние данной темы: в том, что былина отражает некую историческую реальность, исследователи почти не испытывают сомнений. Вопрос только в том, как ее интерпретировать. Ответ на него опять же невозможен без решения проблемы происхождения тех или иных фактов.
По-видимому, без применения новых методик, подходящих для анализа исторических источников с «устной фиксацией», таких, как методология, характерная для направления «устной истории» и т. д., дальнейшее изучение эпоса невозможно.
Проведенный обзор показывает возможность выработки методологии работы с материалами фольклора. Можно выделить пять основных мнений, имевших место ранее и развивающихся сейчас, при исследовании путей развития (социальной практики) и зарождения эпоса:
1. Мифологическая школа — развитие шло от мифа через былину к исторической песне по пути конкретизации содержания.
2. Школа заимствований (миграции) — развитие эпоса шло по мере усвоения сюжетов от соседних народов.
3. Историческая школа — развитие эпоса шло от исторической песни к былине по пути мифологизации (эстетизации) содержания.
4. Сравнительно-историческое литературоведение — развитие литературы шло путем «самозарождения и (или) заимствования сюжетов» по мере развития быта (общества) от жанра к жанру.
5. Историко-типологическое направление — развитие эпоса шло по мере появления и развития «идей» в обществе.
Каждое из этих «мнений» исходило из возможности поступательного «развития» эпоса в том или ином виде, то есть предусматривало его историзм. Некоторые идеи, главным образом 6-го, историко-социологического направления, которое исходило из положения о развитии эпоса в соответствии с развитием общества, были отвергнуты преждевременно, без их серьезной отработки.
1.1.5 Эпос как исторический источник
Историографический обзор показывает, что процесс исторического изучения развития социальной практики в отечественной науке только начинает нарастать. В историческом обосновании эпических материалов заинтересованы не только историки, но и представители всех остальных областей науки, в сферу интересов которых входит эпос. Проблема «антиномии факта и его отражения» в былине мешает всем ученым без исключения, поскольку резко сужает поле исследования. Вместе с тем наличие исторической информации в эпосе игнорировать невозможно:
1. Известный период бытования эпоса не показывает существенных изменений, он изображает социальную практику, которая сложилась ранее. Если учесть, что ранние упоминания эпических песен с именами богатырей (письмо Кмиты Чернобыльского) датируются XVI в., а цитаты из былин имеются в «Слове о Полку Игореве» (XII в.), то эпос отражает реалии Киевской Руси.
2. В эпосе имеются вполне отчетливые следы дохристианских воззрений в форме, очень напоминающей «мифы»;
3. Русские былины в ходе своего формирования испытали влияние стран Востока и Запада;
4. Эпос заключает в себе целый ряд «исторических» сведений, которые находят свои аналогии и географические соответствия в реальной (летописной) истории;
5. Былины отражают определенную стадию в развитии социальной практики — речь в них идет о правлении князя, а не царя;
6. В эпосе в особой форме отражены идеи, актуальные для общества, которое его сохранило: единство государства, борьба с захватчиками;
7. В эпосе есть привнесенные сказителями позднейшие элементы, частью очевидные (трубочки подзорные), частью требующие тщательного анализа (неясно, являются ли «Голи» (кабацкие) позднейшим влиянием в былинах, поскольку «голытьба» и «корчмы» были на Руси еще до введения «кабаков»). Однако в целом методика выявления исторических напластований уже разработана в рамках методологии «устной» истории.
8. Эпос сохранялся социумом и, следовательно, развивался в соответствии с его потребностями, отражая общественное развитие.
У былинного материала своя специфика:
1. Отсутствует письменная фиксация, относящаяся к тому периоду, о котором он повествует, что не позволяет в полной мере задействовать наработанные текстологией методики изучения информации летописей и т. п. письменных источников.
263
Воробьева С. В. Родословия сказителей Южного Заонежья (Кижская волость) в контексте проблем усвоения и передачи былинной традиции. — Петрозаводск: 2003.
266
Аншакова С. Ю. Языковая картина мира в системе антонимических оппозиций русских былинных текстов. — Тамбов: 2004.
267
Харвилахти Лаури. Поэтика эпической традиции. Аспекты преемственности и воссоздания народными певцами. На материале русского, ингерманландского, и алтайского эпоса. — М.: 1998.
268
Тимохин В. В. Поэтика средневекового героического эпоса: повтор, антитеза, тропы: — М.: 2000.
270
К сожалению, из-за хронического ремонта в отделе диссертаций Российской Государственной библиотеки, не было возможности ознакомиться со всеми диссертациями посвященными данной проблематике.
272
Букатина Юлия Евгеньевна Русская былина в культурно-историческом контексте: проблемы интерпретации в XX веке: Дис… канд. ист. наук: 24.00.01– М.: 2005. — 146 с. РГБ ОД, 61:06–7/123