XLII
До сих пор город Кари находился в руках турок. Тамара отправила войска [и велела] осадить город. Турки, узнав об этом, оставили город и бежали. Город был вынужден сдаться. Охранителем его оставлен был Иван Ахалцихский, его же назначили церемониймейстером и эмиром над эмирами, Это очень обеспокоило турок, так как он нанес им большой ущерб: отнял у них окрестные земли и присоединил [к грузинским владениям]. За это, когда он донес об этом, благодарили его, ему предоставили имение, и земли Карсского эмира. И преуспевало царство Тамары и прирасталось оно изо дня и день. Она наводила страх и ужас на всех султанов.
XLIII
Теперь мне предстоит поведать о величайших делах, под давлением которых ум мой начинает изнемогать; ибо рассказывать о них пристало не мне, а великим мастерам слова древних времен.
Об этом узнал великий султан сельджукид, по имени Нукрадин[285]; он был выше и больше всех прочих султанов, которые властвовали в Греции, Асии и Каппадокии, до самого Понтийского моря. Нукрадин призвал все множество своего войска, причем собралось 40 раз 10000, т. е. 400000 человек. Он отправил посла к царице Тамаре с письмом, в котором написано было следующее:
“От обладателя всех стран, нижайшего раба божья! Каждая женщина глупа; ты, оказывается, приказала грузинам взять меч для истребления мусульман. Это есть меч, который дарован богом великому пророку Мохаммеду, главе своего народа. Теперь я посылаю все мое войско, чтобы истребить всех мужчин в вашей стране; в живых останется только тот, кто выйдет навстречу мне, поклонится чадре моей, растопчет предо мною крест, который является вашей надеждой, и исповедует Мохаммеда!”.
Ответ царицы к Нукрадину:
“Я, надеющаяся на силу вседержителя бога и уповающая на приснодеву Марию, молящаяся честному кресту, получила достойное гнева божья письмо твое, Нукрадин, и, узнав ложь твою, требую, чтобы судьею между нами был бог. Ты надеешься на множество золота и погонщиков осла, я же — ни на богатство, ни на силу войска моего, а на силу вседержителя бога и святого креста, который ты хулишь. Ныне я посылаю все войско мое встретить тебя; да будет надо мною воля бога, но не твоя, правда его, но не твоя!”
Когда посланный явился пред царицей Тамарой, он, выступив вперед, отдал письмо и начал говорить дерзкие слова: “если царица ваша оставит веру свою, султан возьмет ее в жены, если же не оставит, будет наложницею султана!”. Так как он надменно говорил эти слова, выступил военный министр Захария и ударил его по лицу так сильно, что тот упал и лежал [без чувств]. Когда его подняли и он пришел в себя, Захария ему сказал: “Если бы ты не был послом, следовало сперва вырезать язык, а потом отрубить голову за твою дерзость. Теперь нечего больше говорить с тобою, это письмо отдай Нукрадину и скажи ему: “Мы готовы встретить тебя и сразиться с тобою, да совершится суд божий!” Потом его одели, дали подарки и отправили с резким ответом. Тогда призвали войска имерские и амерские, от Никопсии до Дербента, и собрались в Джавахети[286]. Тамара прибыла в Вардзию, пред иконою богоматери Вардзийской, и со слезами на глазах вручила ей Давида Сослани и войска его, знамя же его счастливое, дарующее удачу, отправила из Вардзии. Войска выступили в поход, предводителями были: военный министр Захария Мхаргрдзели и два брата из Ахалциха — Шалва и Иван, а также и Чиабер, который был протомандатором, и прочие торельцы: они направились в Басиани. Царица Тамара прибыла в Одзрхе[287]; ее сопровождали: Шавтели — философ, ритор, сочинитель стихов и известный подвижничеством своим, а также Евлогий, прозванный юродивым и удостоенный дара предвидения. Тамара пребывала с ними днем и ночью в молитве, псалмопении, неусыпном бодрствовании. Она не переставала совершать литании днем и ночью, приказала делать тоже самое и молиться богу, монастырям и обителям. Царь Давид хотел направиться выше, где стоял лагерем султан, в место Басианское, известное под именем Болокерти. Приблизившись к стану султана, он увидел бесчисленное множество коней, мулов и верблюдов, палаток и украшенных коврами царских стоянок. Поле не вмешало палаток и живших в них воинов, превосходящих числом грузин. Султан пребывал спокойно и безбоязненно. Давид и грузины приблизились к нему, выстроили отряды, предводимые военным министром Захариею Мхаргрдзели, Шалвой и Иваном Ахалцихским и торельцами, — с одной стороны абхазы и имеры, с другой амеры, — они шли тихо. У султана не было стражи, но один из его людей увидел, что явилось бесчисленное войско безбожных. Султан впал в отчаяние, перепугались все, пригнали животных, вооружились, вскочили на коней и оставили багаж и палатки. Выйдя из палаток, построились в ряды. Авангарды обоих войск приблизились друг к другу. Завязался жестокий и сильный бой, подобный которому имел место разве в древности. Он продолжался долго, падали с обеих сторон, но больше погибало среди султанского войска. Бой затягивался. Убили коней под министром двора Иваном, Захариею Гагели, Шалвою и Иваном Ахалцихскими, Такаидином Тмогвели, мужем отважным, и многими другими начальными людьми. Была опасность обращения в бегство, но мужественные грузины выдержали и остались в строю пешими. Рыцари, видя своих патронов пешими, пошли на верную смерть: они слезли с коней и стали рядом со своими патронами; пешие с пешими. Бой усиливался. Когда это увидел храбрейший Давид, из предосторожности, чтобы кони не растоптали пеших грузин, с одной стороны отошел от них он, с другой — правой — Захария Мхаргрдзели. Они ринулись в сторону персов и, подобно охотнику, наступающему на зверя, устремились на них, с одной стороны Давид Сослан, с другой — Захария, бывшие же поближе явились раньше. В ту же минуту подоспел Давид со своим войском, и, как волк среди овец, так он ворвался в бесчисленное войско султана. С первого же столкновения и удара мечом многомилостивый бог призрел на поклоняющихся кресту и Вардзийская богоматерь приумножила славу Давида и Тамары. Такое громадное множество войска было сразу разбито, побеждено и рассеяно. Похоже было на то, будто сорвалось и обрушилось вместе с землею необозримое, лесом покрытое, место. Да, достойное сравнение! Везде, куда только можно было глазами достать, видны были обращенные в бегство лесоподобные войска. Доблестные грузины, которые, как выше упомянуто, оставались пешими, сели на коней и, преследуя их до самой ночи, истребляли, сбивали с коней и забирали в плен. Да и сами они, неприятели, теснили и сокрушали друг друга.
285
По Броссе, это был султан Иконии и Малой Азии Рокн-ед-дин, умерший в 1204 г. (Hist, de la Georg. I, 456, not. 2).