Борьба между Синодом и митр. Питиримом была представлена царю и царице как борьба двух направлений: обветшавшего и затхлого, какого якобы держался Синод, и нового - светлого и многообещающего, стремящегося обновить и оживить церковную жизнь, которое якобы возглавлял митр. Питирим. <...> Революция положила конец этой злосчастной борьбе».
Его связи с Григорием Распутиным давали некоторым подозревать его в нарушении нравственной жизни. В петроградском обществе в дни Февральской революции нерасположение и ненависть к его личности привели к его отставке. Много пересудов вызывала его привязанность к своему секретарю Ивану Осипенко, известному как «Ваня». «Чтобы как-то замаскировать слишком бросавшиеся в глаза странно близкие отношения главного сановника церкви и безвестного субъекта, Питирим выдавал Осипенко за своего воспитанника
На покое 27-28 февраля 1917 года в покои Питирима в Митрополичьем корпусе Александро-Невской лавры во множестве ворвались люди, которые под предлогом поиска оружия обыскали помещение и арестовали митрополита, затем посадили его на старую разбитую машину и под неистовые крики народа, требовавшего мщения «распутинскому» приверженцу, повезли по городу в Думу к Александру Керенскому.
Доставленный в Таврический дворец, митрополит выразил желание уйти на покой и был отпущен.
2 марта он направил письменное прошение об увольнении на покой и больше на заседаниях Святейшего синода не присутствовал.
Определением Святейшего синода от 6 марта 1917 года за № 1213[17] был уволен на покой, согласно прошению; местопребывание ему было определено в пределах Владикавказской епархии: или в монастыре, что на горе Бештау (Второафонский), или в подворье того же монастыря в Пятигорске.
Митрополит уехал в Пятигорск, где проживал в подворье Второ-Афонского монастыря. Жил в бедности и презрении от светского общества при ставке главнокомандующего войсками Терско-Дагестанского края генерала Ивана Эрдели.
О последнем годе его жизни (1919) митрополит Евлогий (Георгиевский) писал в воспоминаниях: «Однажды зашёл я в архиерейский дом, сидим мы, раздумываем о положении дел, - и вдруг входит старик, в мещанской чуйке, в шапке, изнурённый, измученный, по виду странник, - и мы в изумлении узнаем в нём... бывшего Петербургского митрополита Питирима.
Оказывается, он был сослан в Успенский монастырь, на Кавказе, на горе Бештау. Когда началась эвакуация, он бросился к нам. И теперь, дрожа от волнения, психически потрясённый, он униженно молил нас о помощи: „Не оставляйте, не бросайте меня...“ - „Не беспокойтесь, не волнуйтесь, мы не оставим вас...“ - сказал я. „Отдохните у меня...“ - предложил митрополит Антоний. Неожиданной встречей я был потрясён. Помню митрополита Питирима в митрополичьих покоях... Как он домогался этого высокого поста! Как старался снискать расположение Распутина, несомненно в душе его презирая! Эта встреча осталась в моей памяти ярким примером тщеты земного величия... Находясь в Екатеринодаре, где готовился отбыть через Новороссийск из России в связи с приближением Красной армии, умер 21 февраля 1920 года (по юлианскому календарю).
22 февраля отпевание покойного митрополита возглавил митрополит Антоний (Храповицкий), управлявший тогда Кубанской и Екатеринодарской епархией. Погребён Питирим в Екатерининском (красном) соборе Екатеринодара.
Оценки и память Профессор СПбПДА доктор исторических наук С. Л. Фирсов называет Питирима «одной из наиболее пререкаемых исторических личностей того времени» и отмечает, что «в течение многих лет исследователи писали о нем немного, но преимущественно критически, связывая имя владыки с именем сибирского странника Григория Распутина и называя одним из наиболее активных деятелей „камарильи“».
В 1990-е годы, в связи с желанием в кругах некоторых политически ангажированных историков и публицистов пересмотреть сложившееся в исторической науке негативное отношение к Распутину, меняется и характеристика митрополита Питирима.
Примером могут служить, объёмные публикации С. В. Фомина, доказывающего «праведность» Григория Распутина, и, соответственно, высокие качества всех, кто был близок к нему, кто не стремился разубедить императора Николая II и императрицу Александру Федоровну в доброе отношение к «старцу»! Вот такая жизнь и судьба у эпископа Питирима! Но все это в том числе и его карьерный взлет будет потом, а пока в 1904 г. он пока еще один и сотен безвестных российских эпископов, но сильно стремящийся любыми путями сделать более высокую карьеру. А тут как раз под рукой оказалось дело о затянувшейся канонизации нового российского святого Иоасафа Белгородского! И вот тут проявилась вся энергия и решительность эпископа Питирима! В это дело тон вложил и самого себя и всю церковную казну, имевшуюся в его распоряжении! И в итоге как далее и сам увидит читатель получилось невиданное доселе в России религиозное преставление все нити управления, которым находились в руках Питирима!