Утром следующего дня к Темуджину пришел Сорган-Шира, в ответ на обвинения хана он заметил так: «Уж давно я втайне был предан тебе. Но как мне было спешить? Поторопись я перейти к тебе раньше, Тайчиудские нойоны непременно прахом пустили бы по ветру все, что осталось бы после меня: и семью, и скот, и имущество мое. Вот почему я не мог торопиться. Да вот теперь-то я поторопился наверстать упущенное, и вот являюсь воссоединиться со своим ханом».
Слова Сорган-Ширы очень понравились Темуджину. А когда спутник Сорган-Ширы признался, что та злосчастная стрела, ранившая хана, была выпущена из его лука, сделал вид, что никакой раны не получал, а стрела пронзила шейный позвонок его саврасого коня Джебелги. Темуджин милостиво простил хорошему стрелку эту «оплошность», затем переименовал его из Джиргодая в Джебе… по имени этого коня.
Скоро Темуджину удалось разобраться со своими старыми врагами Тайджиутами.
«Чингис-хан покарал Тайчиудцев: перебил и пеплом развеял он Аучу-Баатура, Ходан-Орчана, Худуудара и прочих именитых Тайчиудцев вплоть даже до детей и внуков их, а весь их улус пригнал к себе и зазимовал на урочище Хубаха».
Часть племени решила передаться Темуджину, пленив Таргутай-Кирилтуха, который стал таким толстым, что не мог ездить верхом. Сначала они думали его убить, но затем, поразмыслив, просто прогнали вон. Таковое решение очень понравилось Темуджину, когда тайджиуты явились к нему проситься в ханское войско. Он сказал, что если бы они посмели поднять руку на своего законного хана, то вряд ли бы остались в живых: Темуджин даже такого типа предательства никому не прощал.
Отношения с Ван-ханом были сложнее и запутаннее. После битвы с Джамухой Ван-хан потерял часть своих владений и людей, ему пришлось так плохо, что Темуджин вынужден был провести «…особую разверстку по улусу, ввел его в свой курень и содержал на свой счет» — ибо к истокам Керулена Ван-хан явился в сопровождении пяти коз и верблюда, козы давали немного молока, а верблюд — кровь из артерии, этим Ван-хан и питался. Братья Ван-хана терпеть его не могли, считая предателем, который переметывается от одной стороны на другую. О нем говорили, что Ван-хан мстителен и злобен как человек со смердящей печенью.
Как только Ван-хан узнал о таких разговорах у себя за спиной, тут же велел заковать братьев в кандалы, потом исплевал им все лица и велел расковать. На следующий год Темуджин добил соседних татар, многих взял в плен. От своего войска он требовал только одного: соблюдать железную дисциплину. Это означало, что воинам нельзя бросаться как коршуны на добычу и начинать дележку, добыча делится после завершения военных действий и по справедливости, равными долями. Тех, кто нарушает приказ, хан велел лишить всякой добычи. Для монгольских нукеров это было внове, однако они видели, что дисциплина в войске помогает его успехам, так что нововведения приняли и стерпели.
После завершения сражения возникал и другой вопрос: что делать с завоеванным народом? Татары, которые в эту мясорубку попали одними из первых, получили «милостивое» решение хана: «…татарское племя — это исконные губители дедов и отцов (наших). Истребим же их полностью, равняя ростом к тележной чеке[20], в отмщение и в воздаяние за дедов и отцов. Дотла истребим их, а остающихся (малых детей, ростом ниже тележной чеки) обратим в рабство и раздадим по разным местам».
Не впервые, конечно, народ из центральной Азии уничтожал другой народ, однако обычно племена умертвлялись в ходе боя.
Темуджин ввел казнь на основании «закона».
Это и устрашало, и в то же время показывало силу Темуджина.
Когда Бельгутай довел до сведения пленных, какая их ждет судьба, несчастные спрятали в рукавах ножи — чтобы если и умереть, так в бою с врагом. Татары дорого отдавали свою жизнь. Палачи в этом первом «тележном» прецеденте Темуджина внезапно сами обратились в жертв. Войско понесло потери, но не в бою, а после боя.
За разглашение тайны хан лишил Бельгутая права участвовать в военном совете навсегда. После татарского похода Темуджин взял себе в жены двух татарок — Есуган и Есуй, последняя только-только вышла замуж. Она надеялась вымолить у хана прощение своему мужу, который явно был выше тележной чеки, но ошиблась. Когда Темуджин узнал, что среди пленных находится муж Есуй, он не стал делать исключения из правил, и этот молодой муж отправился туда же, куда и весь татарский народ мужеского пола, — то есть в могилу. Занятый своим походом, Темуджин мало интересовался, что делает Ван-хан, но после похода до него стали доходить слухи, что Ван-хан ходил на меркитов, отлично их повоевал, набрал много добычи, а Темуджину из добычи не выделил ничего, хотя привел огромный полон. Темуджин смолчал. Следующий поход был совместным против найманов. Разбив вождя найманов, войска повернули назад, но… оказались в ловушке. Против них готовилось выступить свежее войско найманов. Оно преграждало путь домой. Темуджин решил биться утром.