Из этого замечания старинного автора следует, что он представлял, что татары и монголы отличались некими внешними признаками, и «татары» этих монголов полностью истребили. Причем эти истребленные даже имели собственное государство «с августейшим императором». По словам другого хрониста,
«…монгольское государство находилось к северо-востоку от чжурчжэней. При Тан его называли племенем мэн-у. Цзиньцы называли его мэн-у, а также называли его мэн-гу. [Эти] люди не варили пищи. [Могли видеть ночью]. [Они] из шкур акулы делали латы, [которые] могли защитить от шальных стрел. С начала [годов правления] Шао-син (1131–1162) [они] начали мятежи. Главнокомандующий Цзун-би воевал [с ними] в течение ряда лет, [но] в конце концов, не смог покарать; только, разделив войска, удерживал важные стратегические пункты и, наоборот, подкупал их щедрыми [подарками]. Их владетель также незаконно назывался „первым августейшим императором-родоначальником“. Во времена цзиньского Ляна [они] причиняли зло на границах. [Как видно], они появились давно… Теперь татары называют себя Великим монгольским государством, и поэтому пограничные чиновники именуют их [сокращенно] мэн-да. Но [эти] два государства отстоят друг от друга с востока на запад в общей сложности на несколько тысяч ли. Неизвестно, почему [они] объединены под одним именем.
Ибо в период процветания государства Цзинь были созданы северо-восточное вербовочно-карательное управление для обороны от монголов и Кореи и юго-западное вербовочно-карательное управление для контроля над территорией татар и Си Ся. Монголы, очевидно, занимали [земли, на которых находились] двадцать семь круглых крепостей того времени, когда У-ци-май начинал дело, а границы татар на востоке соприкасались с Линьхуаном, на западе располагались в соседстве с государством Ся, на юге доходили до Цзинчжоу и достигали государства Больших людей на севере».
[Мэн-да бэй-]-лу, очевидно, основано на записях Ли [Синь-чуаня]. Однако Ли [Синь-чуань] пишет в неуверенных выражениях, а в [Мэн-да бэй]-лу прямо говорится о том, что прежнее монгольское государство уже было уничтожено и что нынешние монголы и есть татары.
В Гу-цзинь цзи-яо и-пянь Хуан Дун-фа сказано:
«Существовало еще какое-то монгольское государство. [Оно] находилось к северо-востоку от чжурчжэней. Во времена цзиньского Ляна [оно] вместе с татарами причиняло зло на границах. Только в четвертом году нашего [периода правления] Цзя-дин [17.01.1211-4.01.1212] татары присвоили их имя и стали называться Великим монгольским государством».
По этому поводу китайский хронист язвил:
«Они даже не знают, являются ли они монголами и что это за название, — и добавлял с пренебрежением, — [этому] научили их бежавшие чжурчжэньские чиновники… [Я], глупый, смотрю на это так, что если подождать еще [несколько]лет, то чиновники цзиньских разбойников, изменившие [своей династии] и бежавшие [к татарам], непременно научат их выбирать день рождения [императоров] и превращать его в праздник да еще непременно научат их менять [названия] годов [правления] и установить название [династии]».
Указанные чиновники, действительно, бежали из Поднебесной к монголам, которые принимали всех без исключения беглецов, желающих служить их предводителям. Чиновники, многим из которых в Поднебесной жилось хуже, чем собакам, нередко предпочитали монгольскую свободу и своего рода военную демократию своим китайским властям, на редкость жестоким. Чиновники бежали по разным причинам — от опалы, от налогов, от практикуемой в государстве смертной казни. Очевидно, не понимая, с каким народом имеют дело, они назвали своих новых сотоварищей монголами, хотя прежде их знали под именем татар. Но чиновникам, скажем, приходилось туго: народ, который они воспринимали как единый, таковым не был. Их совершенно ставило в тупик то, что одни «монголы» были совершенно плосколицыми и раскосыми, а другие имели явно выступающий нос и растительность на лице. Чиновники сами недоумевали — как такое может быть? Все дело в том, что, столкнувшись со степняками, жившими по другую сторону Великой Китайской стены, они имели счастье обрести сразу несколько этносов. Они приняли эти этносы за единый народ, но ничего подобного не было: часть союзных племен состояла из монголоидов, часть из степняков — выраженных европеоидов, хотя и с характерными для степного народа широкими скулами и несколько раскосыми глазами.