Многое изменилось в эти пять веков и в земельных отношениях. Конец X—XV вв. — это время резкого роста иммунитетов и фиксаций прав. Указанные виды отношений между юридическими лицами связаны с доходами с естественно и давно сложившихся общинных коллективов.
О роли и месте деревенских чиновников свидетельствует обязательность в те времена «просьб о дарении земли» (фактически — иммунитетов) с их стороны в адрес монарха. Раздача иммунитетов практиковалась во второй и третьей эпохах во все более общей форме. Рост роли иммунитета был связан здесь с расширением сферы действия обычного права. В целом аграрные отношения на средневековой Яве за три эпохи прошли три фазы, приблизительно соответствующие эпохам:
1. Передача земли или привилегий для нее от властей с детализацией ее характера
и
2. Передача доходов и их детализация
— ярко выраженные публично-правовые нормы
3. Передача доходов без детализации — частно-правовые нормы
Духовенство (храмы и отдельные священнослужители) все чаще проявляет в эти века экономическую активность, выступая в роли субъектов сделок. Растет доля упоминаний о дхармах (священных владениях), растет роль симы (самостоятельного привилегированного хозяйственного организма, состоящего из земли и людей). Симы периодически создавались путем переадресации монархом духовенству или награждаемому светскому лицу государственных налогов с какой-либо общины. Дарил земли почти исключительно монарх, причем не храмам, а сначала общинам, точнее их верхушке, затем мелким и средним феодальным владельцам. Только монарх мог санкционировать дарение и светскому владельцу, и духовенству. Со времени Аирлангги основной получатель таких санкций — общинная верхушка, позднее — средние светские феодальные владельцы, а также коллективы крестьян. Деревенской верхушке, а также средним светским владельцам, имевшим для своих владений «права на ремесленную деятельность», монархи давали и «права для деревни». Эти права, в том числе на занятия доходными промыслами, относились лишь к привилегированным общинам и светским феодальным владельцам. Вся эта система в совокупности составляет позднее восточнояванское право светских феодалов.
Очень важно, что со второй эпохи появились термины, обозначающие одновременно земли и людей (тхани), то есть деревни, но без статуса свободной общины-вануа. Тхани — не только предмет экономических операций, но и порой получатель иммунитета, то есть это не просто зависимые деревни, а деревни иного статуса.
Налоги платили, то есть «выполняли обязанности», связанные с владением землей, в основном общины, но также и монастыри, храмы, отдельные священники, в меньшей степени — титулованные и нетитулованные светские владельцы. Иными словами (и это очень важно) какие-то налоги платила не только община, но и духовенство и средние и мелкие служилые люди.
Таковы в общем виде тенденции развития от Восточного Раннего Матарама до конца империи Маджапахит.
ЗАПАДНАЯ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ НУСАНТАРА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ X—XI в.
Почти ничего не известно об истории государства Матарам в период от середины до 90-х годов X в. Можно лишь отметить, что после смерти Синдока правила его дочь Ишанатунгавиджая, а затем его внук Макутавангшавардхана, который породнился с балийским принцем Удаяной, выдав за него свою дочь.
Неясно, каким родством был связан с предыдущими правителями правивший за Макутавангшавардханой новый король Матарама — Дхармавангша Анантавикраматунгадева (ок. 990—1016), возможно, он был сыном или зятем своего предшественника. Хотя от этого периода практически не сохранилось надписей, другие источники свидетельствуют о том, что при Дхармавангше процветала придворная литература, переводились санскритские сочинения. Матарамский государь правил не только Центральной, но и значительной частью Восточной Явы, яванское влияние было сильным на Бали, распространялось и на прибрежные владения Калимантана. В этих условиях росла необходимость совершенствования государственного законодательства, и Дхармавангша издал свод законов «Шивашасана». Но этот махараджа был известен не только литературной и законодательной деятельностью. Важнейшей внешнеполитической целью Дхармавангши стало сокрушение главного соперника Матарама — Шривиджаи.
В 991—992 гг. Дхармавангша предпринял, опираясь на помощь своих вассалов, нападение на Шривиджаю. Очередное посольство из Шривиджаи ко двору китайской династии Сун, которое направлялось домой, вынуждено было из Тямпы повернуть назад, чтобы просить китайского императора о поддержке в конфликте с яванцами. Вскоре туда же прибыли и матарамские послы. Вряд ли и та и другая враждующие стороны всерьез рассчитывали на реальную помощь со стороны Китая. Как и раньше, это была традиционная дипломатическая игра, направленная на внешнее признание амбиций императорского Китая в отношениях с южными «варварами», но фактически имеющая целью при благожелательном нейтралитете Китая самостоятельно реализовать свои планы в отношении соседей. Похожие действия яванцы и малайцы осуществляли и в контактах с южноиндийским государством Чолов, не желая допускать их вмешательства.
Первоначально успех в войне между Матарамом и Шривиджаей сопутствовал яванскому государству, которое стремилось ликвидировать морское могущество суматранско-малайской империи и расширить свои вассальные территории в западном направлении. Войска Дхармавангши напали на суматранские владения, на столицу Шривиджаи. О подробностях этого рейда ничего не известно, кроме того, что яванцам удалось тогда нанести поражение противнику и что первые годы после этого положение Шривиджаи было тяжелым. Однако долго это продолжаться не могло, так как суматранское государство, обладая более обширными подчиненными и союзными территориями, имело, повидимому, весьма значительные ресурсы для ведения затяжной войны.
Нападение Матарама застало империю Шривиджаю в апогее ее морского и территориального могущества. Еще больше укрепилась власть ШриЕиджаи на малайских полуостровных территориях, это способствовало включению в орбиту классовых отношений районов Южной Малайи, которые ранее знали только родоплеменной строй. Из таких территорий арабы упоминают Пахнанг (Паханг), имевший выход к восточному побережью полуострова. Южнее Кедаха, на западном побережье, возникали новые поселения, втянутые в международную морскую торговлю под эгидой ее гегемона — Шривиджаи.
Шривиджайская дипломатия придавала немалое значение сохранению дружественных отношений с Китаем и южноиндийскими правителями, что было необходимо для дальнейшего развития торговой активности в суматранских и малайских портах. Авторитет Шривиджаи как одного из оплотов буддизма во многом этому способствовал. В 1003 г. махараджа Шривиджаи Чуламанивармадева построил в честь китайского императора буддийский храм. В 1005 г. по договору с Нолами малайцы строили буддийский монастырь в Южной Индии, в Негапатаме. Раджараджа Чола I специальным указом выделил на нужды негапатамской обители доходы с ряда деревень, и после смерти Чуламанивармадевы его сын махараджа Маравиджаятунгаварман закончил около 1008 г. строительство этого буддийского центра. На Коромандельском побережье Юго-Восточной Индии, которое было основной территорией империи Чолов, существовали индонезийские торговые фактории, шривиджайские купцы пользовались здесь собственными храмами.
Однако отношения Шривиджаи с государством Чолов, в отличие от китайской дипломатии, в первой четверти XI в. были неустойчивыми. Это объяснялось прежде всего тем, что оба государства претендовали на лидерство как морские державы, имевшие выход в Индийский океан. С X в. государство Чолов главенствовало в южной части Индостанского полуострова, и прежде всего на Коромандельском побережье, бывшем торговым плацдармом, важным для овладения морскими путями в Индийском океане. При Раджарадже I (985—1014) власть Чолов распространилась на все восточное побережье Индии, и это послужило опорой для их дальнейшей экспансии. В 1007 г. Чолы захватили Мальдивские острова, а оттуда было не так далеко до шривиджайских владений. Огромный флот южноиндийского государства угрожал вассальным владениям суматранской империи. Возможно, преемник Раджараджи I Раджендра Чола совершил военную экспедицию на Малаккский полуостров. Но к 1015 г. отношения Шривиджаи с Чолами снова были мирными. Воспользовавшись этой ситуацией, правители Шривиджаи вновь обратились к «яванской проблеме».