Приняв Виджаю и его сторонников, Вирараджа заключил с ним соглашение и разработал далеко идущий план действий. По его совету Виджая через того же Вирараджу просил обосновавшегося в Дахе Джаякатванга помиловать его и принять при своем дворе как верного слугу-вассала. Получив соизволение потерявшего бдительность Джаякатванга, Виджая не только поселился в Дахе, зорко наблюдая за ситуацией и взвешивая силы врага, но и набрал собственный вооруженный отряд, сохранив при себе старых соратников.
В конце 1292 г. Виджая по сговору с Вирараджей обратился к Джаякатвангу с просьбой оборудовать охотничий лагерь в безлюдной местности Тарик в нижнем течении Брантаса, но недалеко от порта Чанггу. Джаякатванг, большой любитель охоты, дал на это свое разрешение, а хитроумный Вирараджа, выполняя заранее согласованный с Виджайей план, прислал с Мадуры отряд верных ему людей, которые построили в Тарике хорошо укрепленный городок. Сюда постепенно стали стекаться противники Джаякатванга, приспешники Виджаи, а также беглое население и переселенцы с Мадуры. Городок был назван Маджапахит и должен был служить плацдармом для выступления против узурпатора и резиденцией Виджаи.
Маджапахит занимал стратегически весьма выгодную позицию, находясь у слияния реки Брантас с ее притоком Кали Мас (Канчаной); плодороднейшие заливные земли в окрестностях и водный путь, связывавший эту местность торговыми пунктами на северном морском побережье, делали Маджапахит экономически перспективным центром. Остается удивляться оплошности Джаякатванга, недооценивавшего той опасности, которая крылась в действиях основателей Маджапахита. Впрочем, развитие внешнеполитической ситуации требовало в тот момент от правителя Дахи более пристального внимания к действиям монгольских правителей Китая.
Еще в конце 1292 г. хан Хубилай отдал приказ о посылке карательной экспедиции на Яву. Решение это было принято уже после гибели махараджи Кертанагары, чье независимое поведение вызвало гнев Юаней и явилось поводом к этой экспедиции. О переменах, произошедших в Сингасари, монголы вряд ли знали в начале своего предприятия, готовившегося не один год. Отплывшая из Южного Китая экспедиция насчитывала около тысячи кораблей, на которых разместилась 20-тысячная армия. Большинство в войсках этой армады составляли китайские силы, и возглавляли экспедицию полководцы китайцы Ши Би и Гао Син и адмирал уйгур Икхмиш.
Армада вышла в Южно-Китайское море, но была сильно потрепана бурей, а у восточноиндокитайских берегов испытала атаку тямского флота. В феврале 1293 г. монголо-китайская армада приблизилась к берегам Суматры. Был захвачен остров Белитунг, являвшийся удобным плацдармом для нападения юаньских войск на важнейшие западноиндонезийские владения, и прежде всего на сингасарские административные и вассальные территории на Яве и Суматре. Кроме того, монголы явно рассчитывали на то, что близость их экспедиционных военных сил заставит правителей, приведенных к покорности политикой Кертанагары, незамедлительно порвать отношения с Явой и подчиниться юаньскому двору.
Но энергичные усилия Кертанагары по созданию военно-дипломатического и идеологического союза под эгидой яванского государства были достаточно результативными, и монголо-китайские послания, замешанные на угрозах и традиционной китайской внешнеполитической демагогии, не достигли желаемой цели. Позиции яванского государства на Суматре, видимо, были еще устойчивы (там все еще находились яванские экспедиционные войска), а формальное изъявление покорности со стороны Бали и некоторых восточноиндонезийских далеких раджей вряд ли могло удовлетворить претензии Хубилая. Поэтому юаньский флот после непродолжительной стоянки на острове Белитунг двинулся на Яву. Перед ним плыл передовой отряд Икхмиша в составе 10 судов и 500 воинов, который первым высадился на северном побережье Восточной Явы. В марте основные силы монголо-китайской армады с боем захватили Тубан, остальные, плывя дальше на восток вдоль яванского побережья, высадились в устье реки Седаю, соединившись с отрядом Икхмиша. Отсюда были отправлены в Сингасари гонцы, которые и принесли весть о переменах, случившихся в государстве.
Ко времени высадки монголо-китайских войск на северном побережье Восточной Явы в Маджапахите полным ходом шла подготовка к выступлению против Джаякатванга, к войне с Дахой. Засев в маджапахитской крепости, Виджая теперь не собирался возвращаться ко двору Дахи и ждал прибытия новых мадурских отрядов, собирая вокруг себя всех недовольных Джаякатвангом аристократов Тумапеля и Дахи, бежавших в Маджапахит со своими дружинами. Вирараджа с Мадуры снабжал Маджапахит многим необходимым для успешной войны, вплоть до боевых лошадей.
Маджапахитцы игнорировали требования Дахи о возвращении Виджаи и его людей ко двору Джаякатванга. Вместе с тем Маджапахит не предпринимал решительных акций до того, пока Вирараджа не вступил в переговоры с полководцами Хубилая и не заручился их поддержкой. Это удалось сделать благодаря тому, что Виджая, первым вступив с ними в контакт, поспешил признать претензии Хубилая. Юаньские войска уже занимались грабежами, но монголо-китайская верхушка сочла более удобным в данной ситуации назревавшей внутрияванской войны поддержать наследника тумапельского правления, рассчитывая поживиться за счет войны с Дахой и более прочно привязать победителя этой схватки к монгольскому политическому курсу.
К началу апреля 1293 г. главные силы юаньских войск соединились в низовьях Брантаса, к западу от Чанггу, и были готовы на речных судах, а также в конном и пешем строю двинуться вверх по Брантасу в направлении на юг, чтобы ударить на Даху, а при необходимости и на Тумапель. Мелкие разрозненные отряды оккупантов рассеялись по Восточной Яве в поисках разбойной добычи.
Хотя согласно общему плану объединенные силы юаньских войск и мадурцев должны были наступать на Даху с севера вверх по течению Брантаса и Виджая со своими отрядами должен был ударить со стороны Тумапеля, военные действия приняли далеко не сразу желательный для Маджапахита оборот. «Союзники» не спешили с поддержкой маджапахитских войск, и им пришлось самостоятельно начать кампанию. Между тем Джаякатванг показал себя умелым полководцем: он оперативно прикрыл двумя корпусами северное и восточное направление на подступах к Дахе, мобилизовал крупные силы вассалов и сформировал резерв, обеспечив себе возможность контрнаступления. Поэтому Виджае не только не удалось прорвать оборону противника, но и пришлось отступать с боями к Маджапахиту, где он и был блокирован войсками Дахи.
Вступление в дело монголо-китайских войск не привело к немедленному успеху, сражения были ожесточенными, и только к концу апреля, когда противник был отбит от Маджапахита, когда лучшие силы Джаякатванга были уничтожены или рассеяны соединенными усилиями яванцев, мадурцев и юаньских войск, в ходе войны произошел перелом и Виджая оказался под стенами Дахи. После упорного боя город был взят и разграблен, причем юаньским войскам удалось захватить кроме сокровищ кедирийской казны и самого Джаякатванга, и он был отправлен в основной военный лагерь оккупантов в Уджунг Галух в низовьях Брантаса. Вскоре в заточении он был убит.