Но диссиденты в армии вовсе не собирались сдавать позиции ТНИ у рычагов власти. 20—25 октября 1988 г. состоялся IV конгресс Голкара, на котором они дали бой вершителям «нового порядка». Те представители либеральной оппозиции, которые надеялись на оформление его в правящую партию со всеми партийными атрибутами, были разочарованы. Он остался конгломератом корпоративных групп, и хотя было наконец введено индивидуальное членство[129], а дискуссии проходили впервые свободно и открыто, организация оставалась, по меткому замечанию наблюдателя, «не правящей партией, а партией правителя». Действительно, главой Совета попечителей остался Сухарто, призвавший Голкар на конгрессе к более деятельной поддержке «нового порядка», то есть патерналистской автократии президента. Однако планировавшееся продление статуса Судармоно как Генерального председателя Голкара было сорвано офицерами–диссидентами, заблаговременно развернувшими против него хорошо продуманную и организованную кампанию. Вице–президенту было предъявлено самое страшное в современной РИ обвинение — близость (в юности) к левым организациям. Судармоно публично опроверг обвинения, но кампания набирала силу, и ему поневоле пришлось заявить, что он не станет претендовать на переизбрание Генеральным председателем на новый срок. Голкар возглавил генерал Вахоно. В индонезийских политических кругах говорили, что если III конгресс выиграла бюрократия во главе с Судармоно, то на IV съезде армия взяла реванш.
Новую вспышку возмущения офицерства в известном смысле спровоцировал сам глава государства. В своей опубликованной в марте 1989 г. книге «Автобиография» он намекнул, что его пятый президентский срок, начавшийся годом раньше, будет, вероятно, последним ввиду преклонного возраста[130]. Позже стало ясно, что это высказывание было своего типа пробным шаром, зондажем отношения окружающих. К удивлению многих, в том числе, вероятно, и самого президента, тема его ухода была живо (и позитивно) подхвачена в парламенте (особенно фракцией вооруженных сил) и неожиданно вылилась в общенациональную дискуссию о преемственности власти и — шире — о будущем «нового порядка». Часть военных парламентариев потребовала политической реформы: установления большей открытости политической системы; усиления позиций законодательной власти, которые потеснены властью исполнительной; возвращения свободы выражения мнений через средства массовой информации. Помимо этого под огнем критики оказались деловые контакты и патронажные связи окружения и членов семьи Сухарто с могущественными конгломератами хуацяо, автократический стиль руководства президента, злоупотребление властью и даже захват массивов крестьянской земли нуворишами, новыми помещиками. Предостережения Сухарто, что поднимать эти темы — значит рисковать «расколов общества», подвергать опасности панчасилаистские, «семейственные по характеру демократию и экономику «нового порядка», что вопрос о преемственности вправе поднять лишь новые составы СНП и НКК, которые будут сформированы соответственно в 1992 и 1993 гг., не возымели действия. Критика не прекращалась. Западные источники высказывают уверенность как «в несомненной решимости Сухарто баллотироваться на шестой президентский срок», так и в твердом намерении оппозиционных фракций офицерства оказать сопротивление его переизбранию. То же относится к настроениям многих гражданских политиков. 14 августа 1990 г. 58 видных военных и гражданских диссидентов публично выразили пожелание, чтобы Сухарто отказался от выдвижения своей кандидатуры на очередной президентский срок (1993—1998 гг.). Точку в дискуссиях поставил сам Сухарто, заявивший журналистам в сентябре 1989 г., что он примет смещение, если оно произойдет законным путем, «но сокрушит любого, будь то политический лидер или генерал, кто попытается сместить его неконституционными способом».
129
К осени следующего года было выдано уже около 10 млн членских билетов. Всего же Голкар претендует ныне на численность 30—35 млн членов.