Историческая критика давно бы уже доказала мифический характер мимолетного явления Жанны Дарк[173], если бы показание друзей и врагов, подкрепленные подлинными документами, не дали нам возможности освободить ее чудесную историю от легендарных подробностей, в которые ее облекли. Для нас история Жанны Дарк представляет тот специальный интерес, что она лишний раз показывает нам, как легко можно было применить инквизиционное судопроизводство в политических целях.
В 1429 г. французская монархия, казалось, была бесповоротно осуждена на гибель. В поколении, выросшем среди ужасных раздоров во время царствования полупомешанного короля Карла VI, партийный дух заменил верность трону или отечеству; верноподданные были известны под именем арманьяков, а не под именем сторонников Карла VII, а бургундцы предпочитали господство иностранца владычеству своего наследственного монарха. Париж, несмотря на ужасные потери и бедствия, причиненные войной, с радостью подчинился англичанам из расположения к герцогу Бургундскому, союзнику завоевателей. Жанна Дарк показывала, что в ее родной деревне Домреми на границе Лотарингии был только один бургундец и что она хотела бы, чтобы ему срубили голову; но Домреми и Вокулер был единственным центром арманьяков в Северо-Восточной Франции, и дети часто вступали с молодыми бургундцами из Марэ в битвы, с которых они возвращались домой ранеными и в крови.
Даже смерть победоносного Генриха V, последовавшая в 1423 г., не остановила, по-видимому, успехов Англии. При ловком регентстве герцога Бедфордского, брата покойного короля, поддерживаемого такими военачальниками, как Салисбюри, Тальбот, Скельс и Фальстольф, молодому Генриху VI, казалось, было предназначено судьбою занять французский престол своего деда Карла VI согласно с договором, заключенным в Труа. Битва при Вернейле в 1424 г. была новым Азанкуром. Одна только провинция Дофине потеряла на поле брани триста рыцарей, и если бы не верность земель, присоединенных после альбигойских крестовых походов, то Карл VII был бы с этой минуты королем без королевства. Отброшенный к югу от Луары, он получил насмешливое прозвище Roi de Bourges. Непостоянный и нерешительный, управляемый недостойными любимцами, он не знал, отступать ли ему к югу и основаться ли ему окончательно в горах Дофине, или искать себе убежища в Испании или Шотландии. Его последней оборонительной линии на Луаре в 1429 г. грозила серьезная опасность от осады Орлеана. Он был не в состоянии освободить осажденных; в течение пяти месяцев город геройски сопротивлялся, а затем граждане, доведенные до отчаяния, послали славного рыцаря Потона де Ксентрайль принести их верноподданичество герцогу Бургундскому. Герцог охотно принял бы это предложение, но ему нужно было испросить согласие на это своего английского союзника, а Бедфорд с презрением отказал, не желая, как сказал он, рубить кустарник, чтобы другой поймал птицу. Осада продолжалась еще два месяца; весною 1429 г. всякое дальнейшее сопротивление казалось бесполезным; Карлу не оставалось ничего иного, как позорно отступить и отправиться в ссылку.
Таково было безнадежное положение французской монархии, когда энтузиазм Жанны Дарк воспламенил мужество, которое погасил беспрерывный ряд неудач, пробудил верность в подданных короля, заглушенную партийным духом, сделал из религии средство возбуждения патриотизма и заменил отчаяние доверием. Конечно, очень редко появляются в истории люди, которым дано влиять на судьбу целого народа; быть может, этот счастливый удел никогда еще не выпадал на долю души более смиренной и, по-видимому, менее слабой выполнить его.[174]
Жанна родилась 6 января 1412 г. в маленькой хижине в Домреми на границе Лотарингии и Шампани;[175] ей не исполнилось еще семнадцати лет, когда она смело взяла на себя роль освободительницы своего Отечества. Ее родители, честные крестьяне, дали ей воспитание сообразно с ее общественным положением; само собой разумеется, она не умела ни читать, ни писать, но знала наизусть "Отче Наш", "Богородицу" и "Верую"; она пасла коров и хорошо шила; во время своего процесса она хвасталась, что ни одна руанская женщина или девушка не шила лучше ее. Благодаря своим сельским занятиям она была девушкой рослой и сильной, энергичной и настойчивой. Впоследствии рассказывали, что она могла в течение шести дней и шести ночей не снимать лат, и передавали чудесные истории о том, как легко она обходилась без пищи, перенося в битвах и нападениях самые изнурительные труды. Таким образом, над ее сильным телосложением господствовала еще более энергичная нервная система, которая к тому же легко приходила в возбуждение. Ее решительная самоуверенность сказалась в тот день, когда один честный гражданин Туля задумал жениться на ней, причем родители девушки были на его стороне. Получив отказ, влюбленный прибег к закону, по всей вероятности, с согласия стариков Дарк, и вызвал Жанну на суд в Туле, чтобы заставить ее выполнить обещание, которое она, по его словам, дала ему. Жанна бесстрашно явилась на суд, присягнула, что не давала никакого обещания и была освобождена от своего безрассудного искателя.
175
Родина Жанны находилась так близко от границы, что новое разграничение, произведенное в 1571 г., отнесло к Лотарингии группу домов, в том числе и дом Дарков, тогда как соседние дома остались во Франции.