ГЛАВА II. (Стр. 769-810) Наместники и Эмир аль-умара.
Аглабиды в Африке. Положение и власть их. — Аглабиды в Африке: укрепление их власти. — Аглабиды в Африке: падение и конец династии. — Аглабиды в Африке: завоевание Сицилии. — Аглабиды: Рацциа в Италии. — Тулуниды. — Тулуниды в Египте и Сирии. — Хамданиды в Месопотамии. — Хамданиды и дейлемиты в борьбе с эмиром халифа. — Халиф становится игрушкой хамданидов и турок. — Багдадские султаны из Буидов; Хамданиды Мосула. — Сейф-ад-даула, эмир Халеба. — Судьбы хамданидов Халеба. — Умственное движение, заслуга Сейф-ад-даулы.
ГЛАВА III. (Стр. 810-849) Алиды, измаилиты, карматы.
Восстания алидов. Война рабов Зинджей. — Усложнение восстания рабов войной с Саффаром. — Возвращение саф-фаридов; истребление зинджей. — Восстание алидов в Бахрейне. Секта измаилитов. — Дюжинники и измаилиты. — Пропаганда и дух измаилитизма. — Абдулла ибн Меймун; Кармат. — Карматы и измаилиты. — Убейдулла фатимид. — Карматы Бахрейна. — Халифат Фатимидов в Африке; Сирийские карматы. — Конец карматизма в Сирии. — Апогей могущества союза карматов.
ГЛАВА IV. (Стр. 849-901)
Фатимиды и окончательный упадок
династии Аббасидов.
Политика Фатимидов в Африке. — Укрепление фатимидской династии. — Западная Африка, Египет, Сицилия, Южная Италия. — Новый поход в Египет. Столкновения с Испанией. — Смерть Убейдуллы. Восстание берберов. — Подавление восстания. Самостоятельность Сицилии. — Египет и Сирия, завоеванные Фатимидами; основание Каира. — Вражда между Фатимидами и карматами. — Переселение Фатимидов в Египет. — Борьба из-за Сирии. — Упадок карматов. Фатимиды и сельджуки в Сирии. — Развитие фатимидско-измаилитской политики. Хаким. — Личность Хакима. Его попытки измаилитизировать Египет. — Происхождение секты друзов. — Смерть Хакима. — Падение владычества Фатимидов. Аббасиды и сельджуки. — Временный триумф и дальнейший упадок Фатимидов. — Конец Фатимидов. — Завоевание Багдада монголами. Последние Аббасиды.
Книга третья
ОМЕЙЯДЫ
глава I
МУАВИЯ
Как удар грома известие о смерти Алия поразило воинов Ирака; мгновенно, словно молния, оно осветило все окружающее и открыло у ног присутствующих зрителей бездну. Давно уже надвигавшееся, но по нерадивости и необдуманности казавшееся все еще в громадной дали предстоящее подчинение ненавистному сирийцу представилось ныне внезапно перед населением Куфы в крайне тревожной бли-зи. Не без раскаяния пришлось им вспоминать о своем неповиновении и упрямстве, благодаря которым храбрый халиф был лишен плодов своих усилий, а смертельный враг помимо их воли обрел действительную поддержку. Роковой момент наступил: вся масса в 40 тыс. воинов, собранная Алием в момент его смерти под предводительством верного Кайса ибн Са’да, горела пылом боевым помериться силами с новыми полчищами Му”авии, грозившими вторгнуться в Месопотамию. Удержать наступление неприятеля действительно было как раз впору. Но, увы, у войск, отказывавших прежде в повиновении властителю, не стало повелителя. От дочери пророка осталось у Алия два сына — а л ь-Х а с а н и а л ь-Х у с е й н и много детей от других жен. Хасан был старшим, войско присягнуло ему немедленно же после кончины его отца. Но это был совершенно бесхарактерный человек, причем чрезмерная набожность его сливалась с нерадением и необыкновенно развитой чувственностью; его и прозывали в насмешку а л ь - М и т л а к — «расторгатель браков»: он довольствовался постоянно четырьмя законными женами, но при этом поминутно разводился то с той, то с другой и брал себе новую. Таким образом в общем итоге у него перебывало до семидесяти жен. Одним словом, молитва и гарем были единственными предметами, которые имели в его глазах первостепенное значение. Весьма вероятно, что тотчас же по принятии присяги он завязал переговоры с Му’авией: как говорят, послал к нему письмо с условиями, на которых соглашался отказаться от халифата в пользу противника, одновременно же Му’авия послал чистый лист за своей подписью в знак того, что заранее согласен на все его требования. Оба письма дошли по назначению. Но когда Хасан, нисколько не стесняясь, выставил на бланке новые условия, втрое превышавшие первоначальные, Му’авия заупрямился и не пожелал дать более того, что было выговорено соперником вначале. Хасану пришлось уступить. Он, впрочем, не был обижен: ему обещали 5 млн. дирхем, великолепный годовой оклад и обеспечение жизни и имущества всех его родственников. Пока тянулись переговоры, сирийцы успели уже вторгнуться в Ирак. Меж тем Хасан, в самом еще начале, покинул Куфу с войсками, переправился через Евфрат и Тигр и отступил к Мадайну, а чтобы раньше времени не возбуждать в войсках неудовольствия, выслал против приближавшихся сирийцев Кайса с 12 тыс. человек, сам же с большей частью войска откладывал со дня на день выступление. У Мескина, в 10 милях на северо-запад от Мадайна, сирийцы столкнулись с Кайсом; без сомнения, один он не мог выдержать натиска значительно превышавших сил противника. Между тем в главном лагере распространился слух, что любимый полководец разбит и пал в стычке. Негодование воинов обрушилось на женоподобного, сохранявшего один призрак власти, халифа; палатку его разграбили, а он сам спешно бежал в город. Оставшееся без предводителя войско быстро рассеялось. Вскоре затем и Кайс был вынужден (начало 41=661) прекратить дальнейшее сопротивление. Но этот истинно мужественный человек отклонил все блестящие предложения Му’авии. Таким образом, в короткое время, без пролития капли крови, весь Ирак очутился во власти сирийцев. Хасан и Хусейн вынуждены были своим присутствием в Куфе как бы узаконить неохотно данную народом присягу смертельному врагу покойного их отца, а затем удалились в Медину. Здесь Хасан до самой смерти* своей, последовавшей, вероятно, в 49 г. (669), проводил жизнь без определенной цели. Если не считать расточаемых им вокруг себя благодеяний, восхваляемых столь многими, он ушел, собственно, весь в созерцательное ничегонеделание. Брат его, по природе энергический и предприимчивый, ничего не мог предпринять. Ему оставалось выжидать, не придет ли когда-нибудь и его черед.