По сведениям древних авторов, главными народами, населявшими Испанию после вторжения кельтов, были: гальеги или галисийцы, занимавшие Галисию; астуры, жившие в Астурии; кантабры, делившиеся на девять групп и обитавшие в Кантабрии, то есть на побережье между рекой Вильявисьоса и Кастроурдиалес; аутригоны, вардулы и васконы, обитавшие в районах, соответствующих нынешней Стране Басков, Наварре и части Арагона (район Уэски); к западу, на всей территории Каталонии до самого моря, жили илергаконы, баргусии, лаэтаны, суэсетаны, конретаны и индигеты; в Валенсии и отчасти в Кастельоне и Сарагоссе — эдетаны, в Аликанте и Мурсии — турдетаны; в центральной и восточной Андалусии — турдулы; почти во всей Португалии и в части Эстремадуры жили лузитаны, «самый могучий из иберских народов», по словам одного греческого автора; ваккеи — в части Старой Кастилии; кельтиберы — в части Новой Кастилии и Арагона; ветоны — в области между Дуэро и Гвадианой и особенно в Эстремадуре, Саламанке и Авиле; карпетаны — в районе Толедо и частично на территории нынешних провинций Гвадалахара и Мадрид и оретаны — в области Сьюдад Реаль.
Образ жизни иберов и кельтов. Со времени вторжения кельтов в составе населения полуострова оказались два разных элемента — если исходить из предположения, что иберы действительно составляли единый народ, расу или группу. Если бы в настоящее время мы располагали достаточными данными о временах, предшествовавших кельтскому вторжению, явилась бы возможность восстановить картину социальной жизни иберов с обычаями и учреждениями, отличными от особенностей общественного уклада, принесенных кельтами. Мы уже неоднократно указывали, что исторические данные, относящиеся ко времени, предшествующему вторжению кельтов в Испанию, скудны, особенно в отношении цивилизации и образа жизни народов. Испании. Позднейшие же данные, которые могли бы быть полезны для этой цели, не только относятся к периоду, когда иберские и кельтские племена оказали друг на друга большое влияние — даже в тех местах, где они не подверглись слиянию, — но они относятся и к более позднему времени и касаются других завоеваний, которые мы будем изучать впоследствии, а именно финикийского, греческого, карфагенского и римского. Весьма вероятно, что эти данные отражают в значительной степени видоизменение первоначального состояния в результате притока многочисленных новых элементов. Даже в тех случаях, когда древние авторы прямо говорят о том, что тот или иной обычай является туземным или местным, нелегко разобраться, какой из обычаев является собственно иберским и какой кельтским, поскольку, как мы видели, представляется еще неясным происхождение многих племен. С другой стороны, на ранней стадии развития у различных народов наблюдаются одинаковые обычаи, и поэтому сходные черты в организации различных учреждений и в образе жизни могут возникать у разных племен, не будучи перенесенными от одного из этих племен к другому. Возможно, что подобные явления имели место и на Пиренейском полуострове, и в первую очередь это относится к кельтам, народу, который изучался во внеиспанских областях расселения. Поэтому лишь в исключительных случаях оказывается возможным с уверенностью определить туземный (иберский или кельтский) характер общественного уклада испанских поселений на основании тех сообщений, которые содержатся в источниках, восходящих ко II в. до н. э. и к позднейшей эпохе. В данном случае имеются ввиду сообщения, основанные на свидетельствах более древних авторов и при этом таких свидетельствах, которые могут быть не только точно датированы, но и по характеру своему признаны неискаженными. Тем не менее можно было бы определить чисто иберские черты в образе жизни обитателей тех или иных областей, если бы теория о доисторическом характере этой народности подтвердилась на основании изучения археологических памятников палеолита и неолита.