Одновременно возрастает значение среднего класса, идальгии, мелких предпринимателей или ремесленников и купцов в городах и деревне. Возвышению этой социальной группы благоприятствовало освобождение от налогов — привилегии фуэрос (фуэрос Витории и Сан-Себастьяна типичны для всей территории Гипускоа) и эрмандад — и поддержка королей. Эта обуржуазившаяся идальгия сразу же проявила свойственное дворянству стремление к приобретению исключительных прав, установив, что все общественные должности должны занимать лишь лица, которые могут доказать свое дворянское происхождение, и запретив под угрозой изгнания селиться — в Гипускоа (указом от 1527 г.) идальго не чистой крови, хотя бы таковые лица были и местными уроженцами; на практике подобные меры по отношению к плебеям применялись редко.
Идальго имели следующие привилегии: исключительное право занятия общественных должностей, освобождение от пыток и от тюремного заключения за долги и право вызова на поединок дворян, если подобный вызов был обусловлен уважительной причиной. В каждой местности идальго пользовались, кроме того, особыми привилегиями, которые позволяли им уклоняться от уплаты податей и несения военной службы.
Жители Гипускоа, которые не признавалась идальго, и многочисленные чужеземцы, осевшие в этой провинции, относились к третьему сословию, полное отделение которого от дворянства произошло в последующие столетия. Еврейских общин в провинции, по-видимому, не было.
Административное управление. В политическом отношении Гипускоа до 1200 г. была бегетрией, сеньорами которой были поочередно короли Наварры и Кастилии, представленные графами, о деятельности которых известно уже в XI и XII вв. После окончательного присоединения Гипускоа к Кастилии территория ее стала провинцией или округом этого королевства, зависимым непосредственно от монарха. Исключение составляла территория Оньяте, которая располагала полной судебной автономией; в силу этого она в течение долгого времени не считалась частью провинции Гипускоа. Представителями короля, а тем самым и центральной власти, сперва были аделантадо — верховные судьи, чаще всего общие для Гипускоа и Алавы или для Гипускоа и Кастилии, резиденция которых была в Бургосе, а значительно позже (в середине XV в.) — особый коррехидор, обладавший административными и судебными функциями. Но эти должностные лица далеко не всегда управляли провинцией, так как без согласия жителей Гипускоа король не мог назначать коррехидоров. Этой же привилегией пользовались и многие кастильские города. Как и в других бискайских провинциях, правосудие в Гипускоа отправлялось мэринами. Вплоть до XIV в. в Гипускоа не было местных органов управления, представлявших всю провинцию в целом. Каждый город имел свои фуэрос, согласно которым он управлялся, избирал собственные власти и посылал своих представителей в кастильские кортесы. Только изредка, в исключительных случаях и на короткое время, собирались хунты для разрешения общих вопросов, представлявшие либо все, либо некоторые города. Однако такие собрания не явились основой для формирования единой системы управления провинцией. Процесс зарождения подобной системы шел медленно и проявлялся в организации ряда эрмандад, которые, в свою очередь, объединяли лишь некоторые города Гипускоа. Эти эрмандады, возникновение которых относится к концу XIII в., создавались либо для достижения определенной группой городов известных политических целей, либо для подавления местных усобиц и смут. Эрмандады Гипускоа объединялись иногда с подобными же союзами городов Кастилии (1315 г.) или Наварры. По настоянию короля в 1357 г. была создана Генеральная Эрмандада Гипускоа, которая должна была оказывать сопротивление местной знати. Королевская власть рассчитывала с ее помощью подчинить феодалов. На базе этих союзов возникли генеральные хунты — первый орган провинциального управления, учреждение которого было санкционировано указом 1451 г. Генеральные хунты рассматривались как постоянная эрмандада. Рядом последующих указов были фиксированы правила для этой новой организации. Она являлась совещательным органом, заседавшим обычно два раза в год в различных городах провинции, причем пункты, где происходили сессии, менялись в порядке строгой очередности. Это собрание обладало всеми административными функциями в той мере, поскольку таковые не нарушали прав королевской власти и кастильских законов. Оно также могло принимать решения, касавшиеся внутреннего строя эрмандады, которые становились обязательными после утверждения их королем. Собрание это не имело право вводить новые подати без согласия коронных должностных лиц. Но хунта обладала правом «Судебной визы» (как ив Бискайе). Во главе ее стоял коррехидор или старший алькальд (alcalde mayor), назначаемый обычно королем; он имел помощника — законоведа, о котором упоминается в документах с 1457 г; последний фактически руководил этим органом. При голосовании учитывалась доля селения, представляемого тем или иным депутатом, в податном обложении, которая исчислялась по количеству очагов (fuegos) — единиц, на основе которых составлялась разверстка податей. Решение принималось большинством голосов. Эта эрмандада, относительная, но широкая автономия которой была признана несколькими королевскими грамотами в конце XV в., избирала также и собственных алькальдов (алкальды Эрмандады) для отправления судопроизводства. До XVI в. в провинции не было иных органов управления или должностных лиц.