Феличе Перетти (1521–1590), которому суждено будет стать наместником Святого престола под именем Сикст V, родился в простой семье в деревне близ Анконы. В возрасте 12 лет он уже был монахом нищенствующего ордена францисканцев, но лелеял мечту стать кардиналом: его подогревала отцовская мечта, ибо Перетти-старшему предсказали, будто его сын однажды станет папой. Когда в 1585 году конклав действительно избрал его папой, то коллеги-кардиналы приняли за чистую монету его кроткие манеры и жестоко просчитались. Сикст немедленно ужесточил меры по борьбе с преступностью, бескомпромиссно искореняя и разбой, и необузданное поведение римской знати. «Мы желаем, чтобы здесь повиновались все и каждый», — заявил новый понтифик, не делая исключения даже для кардиналов: на нескольких он наложил штраф, а кое-кто оказался и в тюрьме. Сикст тщательно проверил папскую казну, сократив расходы, увеличив налоги и введя в практику понятие государственного долга, в его ранней форме. Возможно, ориентируясь на опыт Венеции, он учредил несколько комитетов — Конгрегаций, распределив между ними сферы управления. Некоторые из них существуют и поныне. Однако наиболее впечатляющим и наглядным его деянием стал облик самого Рима. За пять лет пребывания у власти Сикст полностью изменил характер города, придав ему тот размах, который позаимствуют у него прочие европейские столицы, в особенности Париж и Лондон: именно в Риме появилась эта характерная городская структура с бульварами, площадями, монументальными лестницами, протяженными панорамами и крупными зданиями в ключевых точках.
Хотя вновь открытый ренессансом мир классической античности в целом усилил почтительность по отношению к ее памятникам, сохранившимся на территории Италии, Сикст V не колебался в их сносе, если они «вставали» на пути его градостроительных проектов. Самым крупным убытком в этом отношении стало высокое здание Септизония — дворца, построенного в III веке при Септимии Севере у юго-восточной оконечности Circus Maximus, — так что его облик ныне известен только по зарисовкам художников Возрождения. В то же время благодаря энергии Сикста, наконец, был завершен такой «долгострой» как собор Святого Петра, закончен его купол; была достроена и церковь Санта Тринита деи Монти, спуск перед которой позже будет оформлен эффектной Испанской лестницей. Папа успел выстроить и собственную гробницу: одну из капелл в древней базилике Санта Мария Маджоре оформил Доменико Фонтана, украсив ее античным мрамором.
По главной оси базилики Сан Пьетро папа велел установить египетский обелиск, который валялся недалеко от площади еще с римских времен, и приказал вмонтировать в его вершину фрагмент подлинного древа креста. Эта выразительная доминанта, соотнесенная с главной церковью католического мира, знаменовала победу Христа над язычеством. Один священник, современник папы Сикста, оставил следующее свидетельство: «Я не был в Риме десять лет и не узнал его, настолько новым он предстал моему взору: памятники, улицы, площади, фонтаны, акведуки, обелиски и прочие чудеса, и все это сделано Сикстом V». И это не было преувеличением. Неслучайно еще одна современница этого папы, английская королева Елизавета I, против которой он в 1588 году благословил поход испанской «Непобедимой армады», заявила, что это единственный мужчина, который смог бы внушить ей мысль о браке.
1609 Герцог Савойский Карл Эммануил I отправляет на родину испанские гарнизоны, которые были размещены в альпийских долинах энергичным миланским наместником испанского короля графом де Фуэнтесом.
19-летний Козимо II наследует титул Великого герцога Тосканского. Организованные им празднества становятся самыми экстравагантными в истории двора Медичи: в день его свадьбы на реке Арно дано представление легенды об аргонавтах, изобилующее огромными статуями дельфинов, омаров и поражающих воображение морских чудовищ.
Галилей использует усовершенствованный им телескоп (с 32-кратным увеличением), открыв 4 спутника Юпитера, пятна на Солнце, горы на Луне.
«Быть может, вы, кто выносит мне такой приговор, боитесь больше, чем я — тот, кому вы его предназначаете».
1610 Художник Микеланджело Меризи, известный как Караваджо (по месту своего рождения, в городке на севере Италии) умирает от лихорадки в Порто Эрколе на побережье Тосканы: он возвращался в Рим, откуда ранее сбежал из-за убийства одного из участников затеянной им уличной драки. Его творчество окажет огромное воздействие на дальнейший ход развития европейского искусства.
1611 Карл Эммануил Савойский заключает оборонительный договор с Францией и Испанией.
1612 Смерть герцога Мантуанского Франческо IV создает кризис престолонаследия. Несмотря на наличие кровнородственного преемника — Фердинандо, приходившегося умершему братом, — Карл Эммануил Савойский, будучи тестем покойного герцога, заявляет о собственных правах и вторгается на мантуанскую территорию. Фердинандо обращается за военной поддержкой к Испании.
Творчество Караваджо (1571–1610) нашло множество подражателей среди европейских художников и при его жизни, и после смерти. В конце XVI века в Риме заговорили о художнике, которому покровительствовал влиятельный кардинал дель Монте. Риму было суждено на ближайшие 250 лет превратиться в главный центр обучения искусству — как получения художественного образования, так и профессионального совершенствования. Вечный город получил особенную популярность в среде не-итальянцев: художники могли жить там довольно дешево и всегда рассчитывать на получение заказов от кардиналов, аристократов и богатых путешественников, тем более что обилие древних зданий и античных собраний не позволяло испытывать недостатка вдохновения. Такова была ситуация, когда в 1620-е годы или даже ранее расцвел стиль караваджизма, найдя отклик у таких талантливых мастеров как Симон Вуэ во Франции, Геррит ван Хонтхорст в Голландии и Никола Ренье во Фландрии (потом он переедет в Венецию). В их произведениях получили дальнейшее развитие драматические световые эффекты Караваджо, характерная для него яркая и в то же время скупая гамма, сосредоточенность на сути изображаемого события, с отказом от лишних деталей, отвлекающих внимание зрителя; откровенная реалистичность образов, взятых из повседневной жизни, включая самые низы общества, вроде плутов и нищих, проституток и жиголо, гадалок и наемных убийц, так называемых людей плаща и шпаги, или bravos. Интерес художника к столь характерным персонажам, заставлявший столь многих видеть в нем представителя именно этого слоя общества — непритязательного гения, который живет и умирает в обстановке, наполненной гомоэротизмом и насилием, как это воплощено в экранизированной Дериком Джарменом биографии и сенсационной биографии М., написанной Питером Роббом. Караваджо выведен в ней носителем агрессивного и ревностного благочестия вполне параноидального толка, создателем шеренги произведений, которые будут, по-видимому, всегда провоцировать страстное желание опровержения. Якобы отбрасывая прочь ренессансный поиск художественного идеала, он предпочитает брать персонажей прямо из жизни (что заставит такого архи-классициста как Никола Пуссен заявить, будто Караваджо явился в мир, чтобы разрушить живопись), а в качестве освещения берет абсолютно искусственные, но поразительно захватывающие эффекты кьяроскуро.