Современники сравнивали образ жизни тосканских крестьян с существованием животных. Итальянский просветитель Пьетро Верри следующими словами характеризовал ломбардских крестьян: "Несчастный крестьянин, босоногий, в одних отрепьях, питается лишь хлебом из ржи и проса, никогда не пьет вина, крайне редко видит мясо; солома — его постель, жалкая лачуга — его дом, убога его жизнь, тяжела его работа, он трудится до изнеможения всю жизнь без надежды когда-либо улучшить ее"[580].
Хуже всего было положение крестьян на Юге, в Сицилии и Папском государстве. Здесь сохранились многочисленные пережитки крепостничества с обременительными личными повинностями и зависимостью от юрисдикции баронов. В Неаполитанском королевстве, например, около 80 % сельских общин подчинялись частной юрисдикции. Бароны Сицилии вершили суд при помощи своих частных военных отрядов, состоявших нередко из преступников. Немало ограничений личного характера, ущемляющих человеческое достоинство, сохранилось и в Тоскане.
Крестьяне покидали насиженные места, уходили в города, чтобы здесь пополнить ряды нищих, или же нанимались в качестве батраков к крупным арендаторам.
Но нередко, доведенные до отчаяния, они стихийно восставали, уходили в бандитские шайки, продолжавшие существовать на Юге и в Папском государстве, несмотря на их жестокое преследование. Хроническим было также недовольство и брожение среди батраков, испольщиков и мелких арендаторов Пьемонта. Но их неорганизованность, отсутствие сплоченности и сознания своего единства давали возможность местным феодалам или правительству всякий раз справиться с подобными вспышками гнева угнетенных масс.
Своеобразную картину представляли города Италии того времени. Неаполь. Рим, Венеция по числу жителей не уступали другим крупным городам Европы. Но в то же время даже эти города были лишь потребительскими, паразитарными центрами, населенными представителями феодальной знати и многочисленного духовенства, вокруг которых кормилась масса людей без определенной профессии, слуг, безработных. Нищих насчитывалось множество. Шумной толпой они заполняли улицы и площади, ожидая милостыни, раздачи хлеба, пышных зрелищ. Последними представители господствующего класса снабжали их в изобилии. "Эти "лацарелли" не имеют жилья, проводят целые дни на улицах в бездействии и живут с милостынь, раздаваемых монастырями. День за днем лестницы и вся площадь Монте Оливето ими заполнены так, что пройти нельзя", — писал о нищих Неаполя Де Бросс[581].
Производительная часть населения состояла главным образом из мелких ремесленников. Задавленные конкуренцией со стороны немногочисленных привилегированных мастеров и иностранных промышленных изделий, они не были в состоянии выбиться из нужды. Доходов едва хватало на питание. Еще в худших условиях жили рабочие: даже самым маленьким детям приходилось трудиться, чтобы семья могла существовать.
В той же мере, в какой росла нищета трудящихся, увеличивалась роскошь среди привилегированных верхов общества. Неаполитанские и сицилийские бароны, венецианский патрициат, тосканские и ломбардские маркизы и графы и вся титулованная аристократия, как, впрочем, и высокопоставленные церковные прелаты, вели привольный образ жизни. Строгие сословные перегородки, проявляющиеся как в правах, так и в одежде и нравах, отделяли их от остального населения. Практически полностью освобожденные от всяких обязанностей в пользу государства, они тратили огромные средства на роскошные одеяния и пышные празднества. Светская, вечно развлекающаяся и праздничная Венеция ярко отображена в произведениях художников Каналетто и Тьеполо. Немалое количество дворян погрязло в долгах и разорилось, сохранив, тем не менее, свойственное им высокомерие и презрительное отношение к низшим сословиям.
Нельзя, однако, игнорировать местные различия и ставить знак равенства между грубыми, развязными, спесивыми и зачастую умственно ограниченными сицилийскими баронами и, скажем, генуэзскими вельможами, которые в известной мере продолжали заниматься финансовой и торговой деятельностью. Некоторая деловая активность встречается изредка и в среде ломбардской, пьемонтской и тосканской аристократии.
Средний слой городского населения состоял преимущественно из финансистов, откупщиков налогов, посредников, чиновников, торговцев, нотариусов, судей, адвокатов и других представителей свободных профессий. Они продолжали вкладывать капиталы в землю, чтобы таким образом сблизиться с дворянством, а также чтобы путем выгодного сбыта сельскохозяйственной продукции приумножить богатства. Они своей деятельностью обслуживали господствующий класс и существующие порядки, не имели ни определенного классового самосознания, ни ярко выраженного политического лица и в общественно-политической жизни страны не играли самостоятельной роли. В целом им были чужды какие-либо устремления к прогрессивному преобразованию общества.
580
Цит. по: С. Spellanzon. Storia del Risorgimento e dell'unita d'Italia, vol. I. Milano, 1933, p. 22.