Помимо экономической необходимости и романтической идеологии, существовала политическая концепция «практического сионизма»: покупать земли и заселять их – лучший способ завладеть территорией страны и создать еврейское право на обладание Палестиной. Все же не безлюдная, страна была относительно малонаселенной, и точно так же, как когда-то темплеры, евреи пустили корни на этой земле. Любые политические достижения будут проистекать из этого акта колонизации. Такое представление не было уделом отдельных поселенцев – особенно бедных и необразованных, – но царило в умах многих: членов отделения Hovevei Zion в России, известного как Одесский комитет; барона Эдмона де Ротшильда, который начал поддерживать поселенцев еще в 1882 году; Еврейского колонизационного общества (ЕКО), основавшего новую цепочку поселений в первом десятилетии XX века, и Палестинского бюро, созданного в 1908 году и возглавляемого Артуром Руппином, которое координировало сионистскую деятельность в Палестине.
Герцль был против любых попыток еврейского расселения в Палестине до того, как будут получены международные гарантии, и рассматривал их как «проникновение», то есть безответственное поведение, неуместное для движения, миссия которого заключалась в создании безопасного убежища для еврейского народа, гарантированного международным правом. Он также опасался, что покупка земли до получения хартии приведет к спекуляциям и повышению цен. Но национальный инстинкт требовал заложить основы еврейского поселения в Палестине с гарантиями или без них, в надежде, что действия на местах в итоге определят политический порядок. Это восприятие продолжало отличать сионистский проект и стало основополагающим мифом.
Османские власти были хорошо осведомлены об устремлениях сионистов и их усилиях по расширению еврейского плацдарма в Палестине. В Ливане уже существовало сепаратистское христианское движение, и импорт в Палестину еще одного такого движения привел бы к усилению вмешательства со стороны иностранных держав – добавление еще одного элемента давления к тому, что уже оказывается на империю, было неприемлемо для османов с самого начала. Более того, подавляющее большинство иммигрантов не были османскими подданными, но находились под защитой иностранных консульств. Эти две причины были достаточными для отказа в ответ на усилия сионистов.
Однако к этим возражениям добавилось сопротивление арабов любому усилению статуса немусульман в империи и предоставлению им равных прав после Берлинского конгресса 1878 года, который ослабил империю в политическом плане. Султан Абдул Хамид II попытался укрепить ослабшие узы империи, апеллируя к религиозным чувствам: он объявил себя халифом правоверных[50] и даже построил железную дорогу в Хиджазе для паломников в Мекку. Арабы составляли значительную часть населения империи, и их мнение было важным для властей. Местное арабское руководство, как мусульмане, так и христиане, смотрело на волну еврейских иммигрантов в Палестину с подозрением и враждебностью. Прекрасно осознавая, что евреи возлагают свои национальные устремления на Палестину, арабы не были готовы принять вторжение иностранцев в свою страну. Они неодобрительно смотрели на колонии немцев-темплеров и еще более негативно были настроены в отношении еврейских переселенцев.
В результате правительство Османской империи оказалось враждебно настроенным по отношению к еврейской иммиграции и покупке земли. Еще в 1881 году турки запретили евреям въезд в Палестину, и когда первые билуйцы прибыли в Стамбул по пути в Палестину, их известили, что евреи могут селиться где угодно в империи, кроме Палестины. Герцль тщетно пытался изменить эту политику, обещая султану финансовые выгоды, но его разговоры о хартии под международной эгидой только усилили подозрения османов. Давление со стороны западных держав, настаивавших на праве своих граждан селиться в Палестине, привело к небольшому смягчению правил: еврейским паломникам разрешалось посещать страну сначала на один месяц, а затем на три. Каждый местный правитель придерживался правила в соответствии со своим пониманием: в Яффо строго соблюдался полный запрет, тогда как в портах Хайфы и Бейрута евреям разрешалось высаживаться. Были наложены жесткие ограничения на покупку земли и строительство, но в эти постановления через день вносились поправки в результате давления со стороны консульств, оставляя место для сомнений в отношении намерений властей. Эта двусмысленность давала местным правителям некоторую гибкость, к тому же взяточничество было обычным делом. Евреи воспользовались лазейками в законах, неспособностью властей проводить в жизнь свою собственную политику и ужасной слабостью – как политической, так и этической – исполнительной власти. Тем не менее жесткая враждебная политика Османской империи была одним из основных факторов, лежащих в основе огромных трудностей, с которыми столкнулись поселенцы.