Демонстранты направились к Кнесету, по дороге переворачивая и поджигая автомобили. Прорвав полицейские кордоны, они принялись забрасывать здание парламента камнями. В это время Бегин обрушился с трибуны Кнесета на Бен-Гуриона, называя его "фашистом и хулиганом”. Толпа, между тем, угрожала проникнуть в зал заседаний. Бегин призвал демонстрантов утихомириться, а Бен-Гурион вызвал войска и солдаты вскоре разогнали толпу и восстановили порядок. Однако к этому времени окна в здании Кнесета были разбиты, а более сотни полицейских получили ранения.
На следующий день глава правительства выступил по радио с обращением к народу: "Вчера силы зла поднялись против власти парламента и были предприняты действия, направленные на разрушение демократии в Израиле… Я хочу заверить нацию: приняты все необходимые меры, чтобы отстоять принципы свободы, закон и порядок…” Энергия и самообладание премьер-министра возымели действие. 9 января Кнесет вынес ему вотум доверия (61 голос против 50). Бегин, по-видимому, сдался и призвал прекратить дальнейшие демонстрации. Он также без возражений принял резолюцию Кнесета, лишившую его парламентского мандата на пятнадцать месяцев. На некоторое время Херут отказался от политики нагнетания страстей.
Эта передышка продлилась недолго. 1 января 1954 г. в иерусалимском окружном суде открылся исторический процесс. Подсудимый Малкиэль Гринвальд, венгерский еврей 72 лет, обвинялся в клевете на правительственного чиновника. Гринвальд приехал в Палестину в 1938 г. и примкнул здесь к движению Мизрахи. Десять лет спустя он стал выпускать информационный бюллетень, где муссировались слухи о коррупции в руководстве Мапай. В 1953 г. в одном из выпусков своего бюллетеня Гринвальд напал на д-ра Реже Рудольфа Кастнера, занимавшего тогда пост директора департамента общественных связей в израильском Министерстве промышленности и торговли. "Три года я ждал того момента, когда смогу разоблачить этого карьериста, разъевшегося на гитлеровских грабежах и убийствах, — писал Гринвальд. — Своими преступными махинациями он связал себя с убийцами наших братьев…” Министр промышленности и торговли, один из лидеров Мапай Дов Йосеф решил проучить Гринвальда и возбудил против него уголовное дело.
Кастнер был адвокатом в Венгрии, и во время войны возглавлял Будапештский комитет помощи евреям. 24 апреля 1944 г. сотрудник этого комитета Иоэль Бранд встретился в Будапеште с Эйхманом, который предложил ему сделку "кровь за товары” и отправил его в Турцию для обсуждения этого предложения с союзниками и представителями Еврейского агентства (см. т. 2, с. 155, 156). Кастнер же, не зная, что Бранд задержан англичанами в Сирии, старался выиграть время в переговорах с Эйхманом. У него ничего не выходило. Однако одно предложение Кастнера нашло отклик у немцев. Эйхману следовало доказать искренность своих намерений, разрешив определенному числу евреев эмигрировать в Швейцарию. Самому Кастнеру было поручено представить в СС список 200 семей, по существу, список тех, кому суждено было выжить. В составленный Кастнером список вошли фамилии 1685 евреев. Эйхман сдержал свое слово и позволил этим счастливцам уехать в Швейцарию на двух специальных поездах. Они были спасены. Но в последующие месяцы, до того момента, как Красная армия вошла в Венгрию, 434 тысячи евреев были депортированы в Освенцим и уничтожены. Самому Кастнеру удалось спастись.
Теперь, в январе 1954 г., в Иерусалиме Кастнер признал на допросе у Шмуэля Тамира, адвоката Гринвальда, что он свидетельствовал на Нюрнбергском процессе в пользу одного из эсэсовцев, с которым имел дело на переговорах в Будапеште. Перекрестный допрос в этот момент достиг особого накала. Тамир был когда-то командиром Эцела в Иерусалиме, позднее он стал активный членом партии Херут, но не так давно вышел из ее рядов. Намереваясь возложить ответственность за трагедию венгерских евреев на тех, кто был, по его убеждению, в ней виновен, — на Кастнера и его "сообщников”, то есть членов Мапай, возглавлявших во время войны Еврейское агентство и теперь занимавших ключевые посты в правительстве, Тамир с остервенением набросился на Кастнера. Почему, вопрошал он, венгерские евреи позволили, чтобы всех их согнали вместе и отправили в Освенцим? Почему Кастнер не предупредил их? Кастнер смог ответить только то, что он не осмелился поставить под угрозу переговоры с Эйхманом. Тогда Тамир заявил, что из 1685 спасенных евреев 388 происходили из Клужа — родного города Кастнера и что все они были его родственниками или друзьями. Правительство, со своей стороны, представило свидетелей в защиту Кастнера, которые заявили, что сам Кастнер не только не обогатился за счет этих переговоров, но приехал в Израиль абсолютно нищим. Тамир с пристрастием допрашивал свидетелей обвинения, подозревая их в сговоре с правительственной "кликой” и в том, что они сообща с Кастнером предавали венгерских евреев.