Аналогичный прогресс был достигнут в области промышленности и торговли. В течение девятнадцати лет иорданской власти палестинским ремесленникам и дельцам запрещалось развивать местную промышленность — Хусейн предпочитал концентрировать все важнейшие индустриальные предприятия на восточном берегу Иордана. В результате количество рабочих мест оставалось ограниченным, и многим палестинцам приходилось уезжать на заработки вглубь Иордании и в другие арабские страны. Теперь Израиль круто изменил ситуацию, начав поощрять развитие местной промышленности и туризма. Арабские ремесленники на западном берегу стали получать материальную поддержку и техническую помощь. Израильские предприниматели давали им заказы на текстильные изделия, мебель и обувь. Военная администрация беспрепятственно выдавала палестинцам разрешения на расширение производства и наем рабочей силы. К 1974 г. общее число работающих на западном берегу Иордана и в секторе Газа достигло 65 тысяч. Заработная плата палестинских рабочих в Израиле непрерывно росла; к середине 1971 г. они были уравнены в социальных правах с израильскими рабочими. Неудивительно, что большинство палестинцев, не испытывавших особых тягот "оккупации”, не желало подрывать свое благополучие участием в террористической деятельности.
Война на истощение
В отличие от Израиля, а отчасти и Иордании, Египет не был обременен ни малейшей заботой о благосостоянии палестинцев. Ни один его гражданин, если не считать немногочисленных бедуинов Синая, не находился под израильской властью. Когда в августе-сентябре 1967 г. Насер агитировал глав арабских государств отказаться от переговоров с Израилем, он прекрасно понимал, что египетскому населению не грозит — во всяком случае, в ближайшем будущем — стать жертвой ответных израильских мер. Напротив, непримиримость Насера могла принести ему определенные политические выгоды. В самом Египте в результате поражения стало пробиваться наружу гражданское недовольство, а в октябре 1968 г. произошли даже бунты населения, возглавляемые коалицией студенческих групп, "мусульманских братьев” и левых экстремистов. С точки зрения Насера, продолжение борьбы с Израилем было единственным надежным оправданием для ужесточения внутренней политики.
Русские пока что оправдывали надежды Насера, рассматривая израильскую победу в Шестидневной войне как нестерпимый вызов не только египетской, но и их собственной гегемонии на Ближнем Востоке. В Кремле никоим образом не хотели примириться с ослаблением своего, дорого доставшегося влияния и престижа в арабском мире. Там прекрасно сознавали, что некоторые интеллектуальные круги в Восточной Европе видят в победе маленького Израиля свидетельство того, что Москве можно противостоять вполне безнаказанно. Поэтому Советы с первого же дня после прекращения огня возобновили огромные поставки оружия на Ближний Восток.
Тем не менее поначалу Египет, казалось, не был способен организовать серьезное контрнаступление против Израиля. Если до войны египетские самолеты, размещенные в Синае, могли достичь Тель-Авива всего за восемь минут, то теперь, когда военные аэродромы были переведены вглубь страны, им пришлось бы затратить на полет двадцать минут и больше. Израилю же теперь было куда проще организовать атаку на египетские города и военные базы. Еще менее реально выглядела возможность агрессии египтян на суше. Суэцкий канал с прилегающими к нему болотистыми озерами плохо подходил для переправы значительного количества войск, а Синай с его горными хребтами и слаборазвитой сетью дорог представлял еще более внушительное препятствие.