Еще более умеренную позицию занимал деятельный и всеми уважаемый министр финансов Пинхас Сапир. Встревоженный предложением Даяна, он энергично воспротивился интеграции "территорий”. Сапир предостерегал, что миллион арабов с их высокой рождаемостью рано или поздно превратит еврейское государство в лучшем случае в двунациональное. С другой стороны, вернув "территории”, Израиль не только ничего не потеряет, но даже "избавит себя от лишнего бремени”. На продолжении последующих лет Сапир неоднократно высказывал такие взгляды, одновременно утверждая, что политика "свершившихся фактов” затруднит будущие переговоры с арабскими соседями.
Все эти споры были временно прекращены в феврале 1969 г. со смертью Эшкола, но уже летом в преддверии выборов в Кнесет седьмого созыва вспыхнули с новой силой. Теперь не столько Сапир, сколько Абба Эвен проявил себя активным "голубем”. Он выразил беспокойство, что откровенная аннексионистская политика лишит Израиль поддержки за рубежом, особенно в Соединенных Штатах. Кроме того, считал министр, государство, обремененное сотнями тысяч новых арабских граждан, окажется не в состоянии сохранить традиционные сионистские ценности. Взгляды Эвена были горячо поддержаны руководством Мапам и двумя постоянными возмутителями спокойствия, парламентариями Ури Авнери и Шломо Коэном. Столкнувшись с угрозой раскола и в то же время сознавая, что в нынешних условиях переговоры с арабскими странами весьма проблематичны, правительство Голды Меир предпочло политику оттяжек.
Такая линия исключительно соответствовала характеру нового премьера. Подобно Бен-Гуриону, Голда Меир в глубине души считала арабов непримиримо враждебными к Израилю, и призывы смягчить их умиротворяющими жестами не производили на нее никакого впечатления. Став премьером в марте 1969 г. после смерти Эшкола, она ни на йоту не изменила своих представлений об арабах как коварных врагах, с которыми можно разговаривать только с позиции силы. Тем не менее, будучи опытным политическим тактиком, она заняла компромиссную позицию, приняв формулу Аллона о безопасной границе вдоль реки Иордан. Эта позиция оставляла правительству широкий простор для маневра: "территории” можно было и возвратить, и аннексировать. Пока же Голда Меир втихомолку поощряла создание еврейских поселений в долине Иордана, в районе Хеврона, в секторе Газа, в северном и восточном Синае и на Голанских высотах. Экономика "территорий” медленно, но неуклонно интегрировалась, и таким образом желанные "факты” становились необратимыми.
Это положение не могли принять некоторые представители израильского истеблишмента. Бывший генеральный секретарь партии Мапай Арье (Лева) Элиав изложил свои взгляды в нашумевшей книге "Эрец ха-цви”, опубликованной в 1970 г. Тщательно выбирая выражения, он подчеркнул, что права палестинцев на Эрец-Исраэль являются не менее законными, чем права евреев. Это убеждение разделяли и другие левые интеллектуалы. Романист Амос Оз выразил свои чувства в статье, опубликованной в журнале "Нью аутлук”: "Это наша страна — это их страна. Справедливость столкнулась со справедливостью. Право "быть свободными в собственной стране” должно быть универсальным, иначе это вообще не право. Я верю в сионизм, для которого еврейское прошлое — это урок истории, а не мистический императив или болезненная мечта, дая которого палестинские арабы — это палестинские арабы, а не замаскированное воплощение древних ханаанских племен или бесформенная человеческая масса, ждущая переделки по угодному нам образцу”.
Чувство тревоги за сохранение "универсальных ценностей” в еврейском государстве нашло выражение в выступлениях известного израильского историка Яакова Тальмона. В нашумевшем эссе "Является ли сила универсальным ответом?” он атаковал политику "свершившихся фактов” и назвал подобные идеи губительными, сравнив их с идеей "священного национального эгоизма” Муссолини. Тальмой, подобно Эвену и Сапиру, усматривал в интеграции "территорий” социальную и моральную опасность, столь же серьезную для Израиля, как и угроза воинствующего арабского национализма. Он писал: "Люди, намного умнее меня, задумывались над угрюмым парадоксом сионистской мечты, над ее возможным социальным и моральным провалом, который может последовать в результате превращения евреев в надсмотрщиков над арабскими дровосеками и водоносами — и все это под лозунгом "интеграции”. В стране, где живут два народа и один правит, а другой подчиняется, такой процесс неизбежен. Так нет же! Государство Израиль не должно превращаться в такого монстра. Не об этом мы молились две тысячи лет”.