Тем временем Насер, одновременно со своим вызывающим поведением по отношению к англичанам и французам, продолжал развертывание анти-израильской кампании. В марте 1956 г. начался очередной цикл вылазок на территорию Израиля и ответных ударов вдоль демилитаризованной зоны Газы. Так, 22 марта одиннадцать израильских поселенцев получили ранения в районе Гвулот; 3 апреля один израильский солдат был убит и трое ранены в ходе столкновений возле Нирим; 4 апреля трое израильских солдат погибли возле Кисуфим. На следующий день, после обстрела Газы с израильской стороны из тяжелых минометов, было убито 56 жителей города. Через несколько дней федаины совершили ряд вылазок, и к 11 апреля число жертв среди мирного населения составило 12 человек убитыми, не считая раненых; в числе жертв было пятеро детей из религиозной школы-интерната в Рамле. Все это время египетская пресса превозносила федаинов, именуя их “героями, вернувшимися с поля брани”.
В речи 19 июня Насер высказал свои намерения по отношению к Израилю: “Мы должны быть сильными, чтобы заставить врага вернуть палестинцам то, что принадлежит им по праву”. Абдель Хаким Амер, главнокомандующий египетской армией, заявил, выступая перед войсками 5 июля: “Близится час, когда мы окажемся в первых рядах бойцов против империалистов и их сионистских прихвостней”. Незадолго до этого Шукри Куватли, президент Сирии и союзник Насера, провозгласил: “Сегодняшняя ситуация требует мобилизации всех арабских сил, чтобы ликвидировать чужеродное государство, возникшее в нашем регионе”. Король Иордании Хусейн телеграфировал Насеру 26 июля: “Мы с нетерпением ждем того дня, когда арабское знамя взовьется над нашей великой похищенной родиной”. Насер находился тогда в зените своей силы. Оставалось только разрушить Израиль, чтобы получить право именоваться современным Салах ад-Дином. Между 29 июля и 25 сентября федаины, прошедшие подготовку в Египте, совершили вылазки на территорию Израиля с баз, расположенных в Газе, Иордании и Сирии, убив 19 и ранив 28 израильтян.
Примерно в это время произошли и последние столкновения между Бен-Гурионом и министром иностранных дел в его правительстве Моше Шаретом. Шарет был убежденным сторонником умеренных действий, истинным дипломатом старой школы, осознающим ограниченные возможности дипломатии малых государств и смертельно боящимся того, что мощные ответные удары Израиля могут вызвать негативную реакцию общественного мнения Запада. После антисирийской операции “Кинерет” (Гл. XVI) Шарет высказал опасения, что чрезмерная реакция Израиля свела на нет его усилия по приобретению оружия в США. Однако мнение всех критиков министра иностранных дел — самого Бен-Гуриона, Моше Даяна, многих членов партии Мапай, а также всей партии Херут — сводилось к тому, что все предыдущие и неоднократные усилия по сглаживанию ситуации не дали никаких результатов и, напротив, только усилили воинственные амбиции Насера. Когда Бен-Гурион в частном порядке сообщил Шарету о намерении рано или поздно применить силу для снятия блокады Акабского залива, то последний понял, что его дни в министерском кресле сочтены. Действительно, 18 июня 1956 г. Бен-Гурион попросил своего старого друга и соратника подать в отставку и назначил на его место Голду Меир, бывшую до этого времени министром труда. Так был заложен фундамент для решительных действий против главного врага Израиля. На выборах 1955 г. партия Херут почти удвоила число своих мест в кнесете, что стало еще одним показателем общественного мнения в стране. Теперь Бен-Гуриону оставалось только найти подходящий момент.
Израиль выходит на сцену
И в поисках такого момента помощь Израилю оказала Франция. В своих мемуарах о Суэцкой операции Андре Бофре, командующий ВВС Франции, писал: “Собственно говоря, наши обязательства по отношению к Израилю легко объяснить тем духом израильского динамизма — особенно по сравнению с британской нерешительностью, — которым буквально были пропитаны все офицеры, с кем нам доводилось общаться”. В первых числах августа 1956 г. Бурже-Монури пригласил к себе Переса, который совершал челночные полеты из Тель-Авива в Париж, занимаясь вопросами французских поставок, и задал ему прямой вопрос: “Если мы начнем войну с Египтом, согласится ли Израиль воевать вместе с нами?” Перес, не медля, дал ему утвердительный ответ. Ничего больше не было сказано, но этот разговор стал для Переса первым сигналом того, что перед страной открываются новые возможности. Через полторы недели ему осторожно намекнули, что против Египта готовится англо-французская операция. И наконец, в первых числах сентября Бурже-Монури напрямую спросил Переса, готов ли Израиль атаковать Египет 20 октября, во взаимодействии с английскими и французскими войсками? Было ясно, что французское руководство нуждается не только в предлоге для нанесения удара, но и в том, чтобы такой, тщательно скоординированный, удар против Египта был нанесен по двум направлениям. Израильское наступление наземных частей через Синайский полуостров позволит англичанам и французам не прибегать к широкомасштабной морской десантной операции — им достаточно будет выбросить парашютный десант непосредственно в зону Суэцкого канала.