Однако перед подписанием израильско-египетского договора предстояло разобраться со значительно более сложным документом, подразделяющимся на три части и регламентирующим ситуацию на Западном берегу и в секторе Газа. Для начала Египет, Израиль и Иордания (если последняя согласится принять в этом участие) должны будут приступить к переговорам относительно основополагающих правил формирования “органов самоуправления” на территориях. После того как они начнут функционировать, Израиль, на протяжении переходного периода продолжительностью в пять лет, должен будет ликвидировать систему военного правления и отвести войска в конкретные места, определяемые соображениями своей безопасности. Тем временем, не позднее чем через год после начала переходного периода, должны будут начаться переговоры между Израилем, Египтом, Иорданией и выбранным местным органом палестинского самоуправления, в ходе которых будет определен постоянный статус территорий и обсуждены условия мирного договора между Израилем и Иорданией.
Для Садата и Бегина Кэмп-Дэвидские соглашения стали личным дипломатическим триумфом. Возвращение Синайского полуострова в полной мере восстанавливало репутацию египетского президента. Впрочем, Садат был склонен интерпретировать и соглашение по Западному берегу и сектору Газа как значительную израильскую уступку палестинцам. Разве документ не обещал “полную автономию” и уважение “законных прав палестинского народа”? Тем более что Израиль до сих пор упорно воздерживался от официального употребления таких формулировок. В документе также говорилось, что аналогичные мирные соглашения должны быть заключены между Израилем и другими арабскими государствами, бывшими противниками Израиля, — что, в свою очередь, предупреждало какие-либо обвинения в адрес Египта относительно того, что он будто бы вернул себе Синайский полуостров, не позаботившись об интересах Иордании и Сирии.
И все-таки, если рассматривать ситуацию в истинном свете, то вряд ли можно было утверждать, будто Садат достиг (или, как настойчиво повторял Вейцман, “рассчитывал достичь”)чего-то большего, чем “фиговый листок” для прикрытия палестинской проблемы. Он согласился на весьма запутанную — предложенную, главным образом, израильской стороной — формулу, согласно которой вопрос об отводе израильских войск откладывался до последующих переговоров. Характер и рамки палестинского самоуправления также предстояло определить в ходе переговоров между Египтом, Иорданией и Израилем. Каждая из стран, по сути дела, сохраняла за собой право вето относительно определения тех полномочий, которые могли быть предоставлены палестинскому “органу самоуправления”. Бегин вряд ли был склонен к чрезмерному расширению таких полномочий. То же самое можно было с уверенностью сказать и относительно иорданской позиции. Помимо всего прочего, было зафиксировано право Израиля принимать “все необходимые меры” для обеспечения “своей безопасности на протяжении всего переходного периода и за его пределами”. Что значит — за его пределами? Сверх пятилетнего периода? Бегин, несомненно, был склонен настаивать на праве Израиля размещать свои войска на постоянной основе в ключевых с точки зрения безопасности пунктах как на территории Западного берега, так и в секторе Газа, тем самым ограничивая возможность маневра для будущих органов палестинского самоуправления. И наконец, требующий особой осмотрительности вопрос относительно статуса Иерусалима практически не нашел отражения в основном тексте документа. По настоянию Даяна этот вопрос рассматривался в специальных посланиях Садата и Бегина Картеру, причем израильский премьер-министр настаивал на том, что объединенный Иерусалим является столицей Израиля, тогда как египетский президент высказывался в пользу арабского правления в восточной части города.