И вот, в декабре 1981 г., к немалому удивлению оппозиционных партий, Бегин обратился к кнесету с предложением одобрить закон, распространяющий на Голанские высоты “израильское законодательство, юрисдикцию и административное право”. В этой связи он сослался на целый ряд прецедентов. Один из них имел “исторический характер” — на протяжении краткого периода в довольно отдаленном прошлом евреи проживали на этой территории. Более значимым было упоминание о том, что до 1967 г. довольно длительное время сирийцы обстреливали израильские поселения и совершали террористические вылазки. Даже после подписанного в мае 1974 г. соглашения о разъединении с Сирией, подчеркивал премьер-министр, Дамаск неоднократно совершал “враждебные и воинственные действия”, направленные против Израиля. Сирийские власти запретили гражданскому населению вернуться в Кунейтру, отвергали все попытки Израиля начать переговоры и отказывались признать Резолюцию ООН № 338, осуждающую применение силы. Более того, режим Асада оказывал военную помощь и политическую поддержку террористам, действующим как против Израиля, так и против еврейских объектов в Европе.
Нельзя сказать, что высказанные Бегином обвинения были в полной мере связаны с текущим моментом. Здесь он также прибегал к компенсирующей тактике, призванной отвлечь внимание от отвода войск с Синайского полуострова. Как бы то ни было, его действия застали политиков Блока врасплох — точно так же, как и законопроект о едином и неделимом Иерусалиме. Пренебрегая всеми правилами законодательной деятельности, требующими принятия закона в трех чтениях, Бегин нашел возможность провести его через кнесет за один день, 14 декабря; закон поддержали 63 депутата (в том числе и восемь членов Блока), против проголосовал 21 депутат. Как по сути, так и в процедурном плане Закон о Голанских высотах обладал сомнительной легитимностью. Он, в частности, нарушал положения Резолюций ООН № 242 и 338, которые обязывали Израиль вести мирные переговоры с Сирией, основанные на отводе войск с “территорий” к безопасным и общепризнанным границам. Ведь в рамках Кэмп-Дэвидских соглашений Египет и Израиль подтвердили, что эти резолюции ООН являются основой для мира “не только между Египтом и Израилем, но также между Израилем и всеми его соседями, которые выразят готовность вести с Израилем мирные переговоры на их основе”. Таким образом, своими действиями Бегин мог серьезно дестабилизировать ближневосточную ситуацию. Теперь, когда завершался отвод израильских войск с Синайского полуострова, Египет был вынужден смириться с еще одним провоцирующим поступком Израиля. Это был очередной вызов как странам Европы, так и, пожалуй, Соединенным Штатам.
Со времени своего прихода к власти в 1977 г. Бегин лелеял одну мечту: чтобы Соединенные Штаты формально и официально признали Израиль своим союзником. Разумеется, Джимми Картер не был склонен заявлять об этом официально. Большие надежды Бегин в этом смысле возлагал на администрацию Рейгана. Разумеется, реакция Израиля на сделку США с Саудовской Аравией при продаже самолетов системы АВАКС была не лучшим началом для развития особых отношений с США, а бомбежка иракского ядерного реактора только усугубила негативное отношение Вашингтона к Израилю. Тем не менее Бегин не оставил своих попыток, и вот в ноябре 1981 г. он нашел потенциального союзника в лице государственного секретаря США Александра Хейга. Именно Хейг убедил Рейгана формализовать американо-израильское стратегическое сотрудничество в виде “Меморандума о взаимопонимании”. Он объяснил президенту, что такой жест умиротворит Израиль в то время, когда США и Египет приступили к проведению совместных военных учений. Во всяком случае, этот документ не представлял собой ничего особенного. В его рамках оговаривались взаимные обязательства в случае советско-американской конфронтации на Ближнем Востоке. Впрочем, скромные возможности Израиля сводились, в сущности, к поставке разведывательной информации — а это осуществлялось и так, еще до Меморандума. К тому же вряд ли СССР намеревался предпринять против Израиля такую непосредственную атаку, которая могла бы потребовать американской реакции. Собственно, и в случае нападения на Израиль со стороны любой из арабских стран Соединенные Штаты не брали на себя каких-либо обязательств, кроме тех достаточно общих заверений, которые были сформулированы ранее, в рамках соглашения о разъединении (1975 г.) и египетско-израильского мирного договора (1979 г.).