-то. Любовь - это такое высокое чувство! Мы обретаем счастье, любя! И знаешь, нет ничего важнее... - Перестань, - внезапно перебил Север, - не неси ерунды. - Да разве в наш жестокий век чувства не в чести? - В чести, но не в таких количествах. Твои слова звучат слишком приторно. Ты должен сохранять в себе стержень, понимаешь? - Увы, мой друг, я тебя совершенно не понимаю, - пожал плечами Ирэн, разглядывая собеседника. - Потому что ты упрям и наивен. Разве ты не видишь истиной натуры своей Валери? - Я вижу в ней наипрекраснейшую куклу! - А если глянуть глубже? - Я тебе сказал, Север. Моя Валери прекрасна. Тебе бы следовало уважать Маритт, ты так не считаешь? - У нас с Маритт всё прекрасно, - отчеканил Север и щёлкнул пальцами. К нему тут же подбежала Маритт, вызывая довольную улыбку на лице мальчика. Он бережно приобнял её, притягивая ближе к себе. - Ты согласна с моими словами? - Конечно, - прошелестела девочка, плотнее прижимаясь к мальчику, который пронизывал её своим взглядом словно иглами. - Рано или поздно Маритт поймёт, что ты пустышка и не способен на такие прекрасные и важные чувства, как любовь и сострадание! - продолжал Ирэн, оглядывая пару. - Надеюсь, рано или поздно ты поймёшь, что слишком наивен, - кинул в ответ Север, рассматривая Маритт. Рафаэль быстро дошёл до магазина. Он долго ходил меж стеллажей, рассматривая всё, что попадается на глаза. - Рафаэль? - голос звучал до боли знакомым, что кукловод обернулся. К нему подходил улыбчивый мужчина. Легко узнавались его протёртые джинсы и старая застиранная рубаха. - Огюст? - вскинул брови кукловод. Его родной брат совсем странно смотрелся рядом с ним: в изношенной одежде он стоял рядом с Рафаэлем, одетым с иголочки. - Давно мы не виделись. Ищешь что-то для работы? - Да, мне бы кое-что сделать... Вчера приходили кредиторы, сломали кучу всего... - Ты опять влез в долги? Разве ты не мог попросить денег у меня? - Не мог, ведь я самостоятельный и взрослый человек. Я могу прожить и без твоих подачек. - Прожить в долгах? Ты мог бы рисовать для меня картины. - Я не буду рисовать твоих кукол! - возмутился Огюст, хмурясь. - Они все одинаковы. - Твои картины тоже однообразны, - обижено буркнул Рафаэль. - Ты тоже везде пихаешь свою Диану. - При чём тут она? Глупец! Она моя муза! - И почему же «муза» присутствует на всех твоих картинах? Даже на тех, что для клиентов! - Но она же так красива! Один её лик делает картину прекрасней, один её нежный взгляд растопит самое холодное сердце, только её тонкая фигура восхитит каждый взгляд! - доказывал Огюст; его глаза светились. - Я понимаю, что ты восхищён Дианой, но разве справедливо, что лишь какая-то замарашка присутствует на твоих картинах? - Не говори так о ней! Конечно, справедливо! Восхищение святой, моей богиней очень справедливо! - Не смеши, брат! Диана - обычная женщина, изящная, небывалой красоты, но простая женщина. Не стоит настолько возвышать её, но любить необходимо. - К чему же ты так возвышаешь своих кукол? Тем более настолько одинаковых! - Тебе не понять! Прекрати критиковать то, чем я достаточно много зарабатываю! Сначала сам научись рисовать так, чтобы тебе заказывали картины! В горле у Огюста встал ком, руки мелко дрожали. Он быстро развернулся и ушёл прочь. Рафаэль продолжил прогуливаться по магазину. *** Мастер игрался с Камиллой в своей мастерской. Кукла сопротивлялась и дрыгалась, мешая кукловоду. - Маленькая хулиганка! Расслабься и слушайся меня! - приказывал Рафаэль, но кукла упорно шла к ножницам, игнорируя манипуляции матера. - Глупая! Глупая кукла! Прекрати! - Я не хочу, чтобы мной управляли! - крикнула Камилла и продолжила свои попытки. - Дурные у тебя бунты, девчонка. Успокойся, у тебя есть последний шанс. Будь хорошей девочкой, - почти шипел Рафаэль, скрипя зубами. Камилла даже не взглянула его, рванув к ножницам. Кукловод поднял её над столом и фыркнул, скучающе осматривая «бунтовщицу». - Твоё выступление будет первым и последним. В последней сцене тебя будет ожидать казнь. Не этого я от тебя ждал. Ты меня разочаровала! Неподалёку от них стояли Ирэн и Север, вслушиваясь в каждое слово. Север фыркнул, закатив глаза. - И почему девчонки такие глупые и непослушные? Они созданы для повиновения! - говорил мальчик, с презрением глядя на Камиллу. - Что же ты говоришь? Я восхищён её смелостью и бойкостью! Такая смелость и страсть к свободе! Такие слова воодушевляют! - вторил Ирэн. - Так скажи это кукловоду, - ухмыльнулся Север, - вдруг он тоже разделит твою точку зрения. - Нет! Ты дурак! И шутки у тебя глупые! - А я и не шутил. Тебя же так воодушевляет смелость Камиллы... - Никуда я не пойду! -Тьфу, даже какая-то девчонка смелее тебя. Ты не мужчина! - Кто бы говорил! Ты напыщенный индюк, не имеющий понятия об этикете! - По-твоему я должен ещё и в платьях ходить, знать правила поведения и не грубить? - Тебе бы пошло платье, - хихикнул Ирэн, на что Север отреагировал резко. Он схватил коллегу за грудки и тряхнул. - Следи за словами! Кто бы тут говорил про этикет! - Север, прекрати! - кричал Ирэн, отводя взгляд. - Я не буду так говорить! - Сволочь! - Север с размаху дал звонкую пощёчину мальчику. Тот отскочил в сторону, глядя в пол. - Зачем? Зачем ты так делаешь? Это же так больно... - Ирэн почти шептал, сминая в руках края своей белоснежной рубашки. - Не строй из себя главного страдальца. Это просто пощёчина... - Мне было больно! Очень больно! - кричал Ирэн, топая ножкой. Его глаза уже начали наполняться слезами, готовыми хлынуть в любой момент. К ним подошла ещё одна кукла-девочка и оглядела обоих мальчишек. - Да вы оба ведёте себя отвратительно! - сказала она, сложив руки на груди. - Не тебе нас оценивать! - злобно процедил Север, разглядывая Орин. - Глупые мальчишки, - пожала плечами девочка и удалилась. Огюст внимательно разглядывал свой холст, на котором красовалось лицо его любимой Дианы. Только в своей мастерской он мог быть рядом с ней, не заботясь о чести своего младшего брата. Мужчина мазок за мазком оживлял свою любовь, которая дарила ему нежные взгляды и лёгкую улыбку. Он почти не видел её настоящую, но точно знал, что она прекрасный человек. Возможно, его пьянила окрыляющая влюблённость, но он доверял своим догадкам, мечтая хоть раз непринуждённо прикоснуться к ней, к её изящным рукам, поцеловать столь манящие губы... Но об этом бедный художник мог лишь мечтать. - Моя любовь, однажды мы будем вместе. Я не знаю, есть ли Бог, но я буду молиться день и ночь, чтобы ты нашла себе место в этом мире... Диана собирала с грязной земли монеты, брошенные её клиентом. К таким унижениям она давно привыкла. Она быстро шла по улице, кокетливо улыбаясь каждому прохожему. За такое поведение она ненавидела себя больше всего. Но даже такое тёмное и всепоглощающее чувство замирало, когда она слышала заветное имя. - Знаешь, картина месье Огюста Бастьена меня восхитила. Рисует он превосходно, я закажу ему свой портрет, - говорил какой-то незнакомый мужчина своему другу. Они явно были одними из богатейших аристократов. Сердце Дианы забилось чаще, она невольно прислушалась к разговору, останавливаясь у неизвестного ей здания. - Можно будет взглянуть? Ты меня заинтриговал своими рассказами о его работах. Сегодня мы с женой зайдём к вам на ужин, - говорил второй. Диана счастливо улыбалась. На душе стало спокойнее, ведь она знала, что великий месье Бастьен не останется без работы. Оба мужчины оглянулись на неё и, натянув улыбки, подошли. Они осматривали её со всех сторон, Диане приходилось играть живую заинтересованность в потенциальных клиентах. - Кто это у нас такой красивый и неразговорчивый? - спросил первый, обнимая девушку за талию. Та сразу прильнула к нему, вырисовывая известный лишь ей узор на плече мужчины. - Ну почему же неразговорчивый? Я очень в вас заинтересована, - прощебетала девушка, закусив нижнюю губу. Мужчина затаил дыхание, глядя ей прямо в глаза, но смущения в девушке видно не было. - Сколько? *** В день представления Рафаэль не сидел на месте. Он давно помирился со своим братом, а тот согласился нарисовать последнюю сцену спектакля. Будто обезумевший кукловод выглянул из-за занавеса. Огюст сидел рядом с его давней подругой Реин, которая через каждые несколько минут смотрелась в маленькое зеркальце и довольно подмигивала сама себе. В этот день всё должно быть идеально. Диана быстро прошмыгнула в зал и приблизилась к сцене. Только она встала не первую ступень, Рафаэль быстро утащил её за кулисы. Девушке было неловко рядом с одним из знаменитейших людей в стране. - Зачем вы приглашали меня, месье? - девушка накручивала на палец локон, выдавая своё беспокойство. - Знаешь, я давно догадался о ваших чувствах к моему брату, - буднично проговорил Рафаэль и глянул на покрасневшее лицо Дианы, - но поспешу вас огорчить... Кукловод провёл девушку к занавесу и указал на Огюста, который без особого интереса обсуждал что-то с Реин. - Пока никто не знает, но та замечательная дама - невеста моего брата. Они собираются завтра же уехать в другой город и пожениться. Венчание прошло пару дней назад, - шептал ей на ухо Рафаэль, поглаживая по спине. В груди у Дианы всё сжалось и рухнуло. Хотелось уйти прямо сейчас - уйти подальше от действительности. - Почему же об этом никто не знает? - тихо спросила девушка, еле дыша от обиды и жгучей ревности. - Они решили хранить всё в тайне, чтобы не заваливать горожан столькими новостями, - Рафаэль развернул