После окончания обеих мировых войн канадских женщин в массовом порядке увольняли, вынуждая освобождать рабочие места мужчинам. После 1918 г. оказывать ожесточенное сопротивление подобному выдавливанию их побудила элементарная нехватка денег; постоянный рост уровня дохода с 1945 г. лучше всего объясняет тот единственный за весь XX в. период, когда женский труд действительно сокращался. Впервые за много поколений промышленный рабочий мог содержать семью на одну свою зарплату. Более того, вопреки всем стандартным демографическим прогнозам, утверждавшим, что достаток и урбанизация снижают рождаемость, канадские семьи выросли до беспрецедентных размеров. К 1951 г. годы снижавшейся рождаемости и жестких ограничений на иммиграцию сделали среднестатистического канадца человеком средних лет. Было предсказуемо, что окончание войны и возвращение ветеранов приведут к демографическому взрыву. В 1941 г. дети до пяти лет составляли 9,1 % населения, в 1951 г. их было уже 12 %. Но никто не ожидал, что послевоенный всплеск рождаемости продлится до 1960-х гг.
Канадцы считали образование необходимым, поскольку оно позволяло рассчитывать на материальные дивиденды в виде лучшей работы, большего дохода и прочих возможностей. Для большинства населения затраты на обучение в университете и даже в средней школе всегда служили препятствием, преодолеть которое могли либо богатые, либо самые талантливые и самые честолюбивые из бедных. После 1945 г. появилась льгота для ветеранов, суть которой состояла в том, что мужчины и женщины, отслужившие в армии, могли получать дальнейшее образование столько же времени, сколько они провели в военной форме. К 1949 г. приток ветеранов привел к тому, что набор в университеты увеличился в три раза по сравнению с довоенными годами. Каким бы низким ни было качество обучения, которое велось плохо оплачиваемыми преподавателями в запущенных, давно не ремонтированных учебных заведениях, высшее образование стало одним из преимуществ, необходимых канадцам в их быстро богатеющем обществе.
Миграция в пригороды и беби-бум привели к тому, что пришлось решать проблему удовлетворения вновь возникшей потребности в образовании. В 1917–1947 гг. около четверти миллиона детей ежегодно достигали школьного возраста; после 1947 г. это число быстро удвоилось. Из стали и шлакоблоков можно было ускоренными темпами построить уродливые утилитарные здания, а перегруженные работой трудяги, учившие канадских детей, получили новый статус и возможность диктовать свои условия. В 1945–1961 гг. и нагрузка, и число учителей в начальных и средних школах увеличились более чем вдвое. Их заработная плата утроилась; текущие расходы увеличились в семь раз, а капиталовложения — в 10 раз. Сущность, правда, изменилась мало. На большей части территории Канады 1950-е гг. были годами несгибаемого образовательного консерватизма: прямолинейность, дисциплина и устаревшие учебные программы.
Убежать в пригороды было невозможно без автомобилей и дорог. Покупка хотя бы подержанного автомобиля для многих семей стала началом ухода от дороговизны и тесноты городских трущоб. В 1945–1952 гг. количество зарегистрированных в Канаде легковых автомобилей удвоилось, а к 1962 г. их стало еще вдвое больше. К 1960 г. 39,6 тыс. км (24,6 тыс. миль) дорог с твердым покрытием превратились в 112,7 тыс. км (70 тыс. миль). Поездка через всю Канаду по автомагистрали перестала быть главным приключением. Достаток привел, в частности, к тому, что большинство канадцев могли наслаждаться оплаченным отпуском. Каникулы, до войны бывшие роскошью, стали обычным ежегодным явлением. Окраина Канадского щита превратилась в «страну коттеджей». То же произошло и с Приморскими провинциями и со Скалистыми горами. Из-за притягательной близости Соединенных Штатов канадцам все более нравился туризм.