И все же достаток также способствовал желанию совершенствоваться как индивидуально, так и коллективно. Бегающий трусцой генерал-губернатор Роланд Миченер своим примером заставил малоподвижный и зачастую страдающий избыточным весом народ стремиться к хорошей физической форме, и это стремление скоро проникло во все возрасты и классы. Канадские мужчины и женщины достигли стандартов мирового класса в бесконечном разнообразии спортивных состязаний, от стендовой стрельбы до большого тенниса. Стив Подборски, один из тех гонщиков, которые вошли в историю горнолыжного спорта как группа «Сумасшедшие канадцы» («Crazy Canucks[487]»), выиграл чемпионат мира по скоростному спуску; Сильви Бернье стала олимпийской чемпионкой по прыжкам в воду[488], и таких было великое множество. Но немногим спортсменам удалось захватить воображение соотечественников больше Терри Фокса, который потеряв ногу, ампутированную после обнаруженного рака кости, три года спустя, в 1980 г. пробежал через пол-Канады свой «Марафон надежды». Болезнь все же взяла верх, и его смерть настолько потрясла общество, что оно уделило куда меньшее внимание другому одноногому бегуну, Стиву Фоньо, пробежавшему спустя два года после Фокса через всю страну, от океана до океана.
В эпоху освобождения многие из тех институтов, которые некогда поддерживали социально консервативную Канаду, оказались расшатаны.
В 1950-х гг. большинство людей ходили в церкви; в 1960-х гг. их посещаемость снизилась вдвое. Количество разводов достигло в среднем 6 тыс. в год. Когда Пьер Эллиот Трюдо в 1967 г. либерализовал законодательство о разводах[489], это число быстро удвоилось. К 1974 г. разводом заканчивался каждый четвертый брак, а к 1990 г. количество разводов снова удвоилось. Улицы в крупных городах пока еще были относительно безопасны, но наркотики — одна из самых печальных составляющих контркультуры — изменили уголовную статистику. В 1957 г. виновными в преступлениях, связанных с наркотиками, были признаны 354 канадца; в 1974 г. общее количество таких обвиняемых достигло 30 845 человек.
Меры, принимаемые полицией против наркотрафика, были непопулярными, в значительной степени бесполезными и попросту странными. Большинство требований освободительной поры выполнялось неохотно. Бунтари часто ломились в открытые двери с заведомо невыполнимыми требованиями. Университеты, до неузнаваемости разбухшие от студентов и денег, соглашались с требованиями студентов принимать участие в управлении и даже в определении приоритетов развития науки, хотя часто трудно было понять, лежит ли в основе этих требований стремление повысить самооценку, уровень образования, стипендию или же просто свой авторитет в чьих-то глазах. Власти традиционно отказывали государственным служащим в праве на забастовку или хотя бы на коллективные переговоры. Исключением благодаря ФКС был только Саскачеван. В 1964–1968 гг. фактически все провинциальные и федеральные служащие добились прав ведения переговоров, а большинство — еще и права бастовать. Духовенство, видящее перед собой пустые скамьи, стало проповедовать «ситуативную этику» и открывать кофейни в цокольных этажах церквей. Деноминации, подобно испытывающим трудности корпорациям, стремящимся к слиянию, поощряли экуменизм. Столкнувшись к 1967 г. с изменениями в законодательстве об абортах, разводах и гомосексуализме, католические епископы объясняли, что не станут никому навязывать свои взгляды, хоть и высказывали сдержанные опасения о том, как можно определить «здоровье» женщины, вознамерившейся прервать беременность. Правительства попытались обойти «наркокультуру» с фланга, понизив возрастные ограничения на употребление спиртных напитков. Королевская комиссия даже рассматривала вопрос о легализации марихуаны, но отступила, когда стало понятно, что любители «травки» обычно заканчивают более «тяжелыми» наркотиками. Мэр Ванкувера и полиция Торонто навлекли на себя всеобщие насмешки, когда стало известно об их попытках поддержать традиционную нравственность, закрывая художественные галереи и хипповые газеты. В большинстве провинций цензура ограничивалась обычным навешиванием ярлыков.
Порнография и наркомания были уродливыми побочными эффектами процесса, который в целом сделал Канаду более цивилизованным, творческим и интересным местом для жизни. Доллары лились рекой и миллионами поступали на счета объединений в сфере искусств, оркестров, издателей, Си-би-си и университетов, порождая такое количество талантов, которому удивлялись даже сами канадцы. Большинство провинций учредили у себя подобия Канадского совета, чтобы поощрять научную деятельность и развитие искусств, гуманитарных и общественных наук, а активно разворачивающаяся поддержка общественности вывела культурную деятельность за пределы крупных городских центров. Здоровый регионализм в духе времени противопоставлял местные таланты претенциозным любимцам столичной публики; национализм требовал гарантий против американского культурного вторжения, и власти вместе со своими субсидирующими организациями неохотно подчинялись. Политика в области культуры и науки иногда оказывалась таким же грязным и своекорыстным делом, как и в любой другой сфере.
487
Canucks (кэнакс) — широко распространенное сленговое прозвище канадцев. Впервые было зафиксировано в 1835 г.
488
Олимпийская чемпионка по прыжкам с трехметрового трамплина (Лос-Анджелес, 1984) и первая в истории Квебека женщина — олимпийская чемпионка.
489
В 1967–1968 гг. Пьер Эллиот Трюдо занимал пост министра юстиции в правительстве Лестера Пирсона.