На сей раз Канада была в ином положении, чем ее сосед. Банк Канады и крупнейшие частные учрежденные по закону банки хоть и ворчали часто по поводу чрезмерного государственного контроля, могли теперь похваляться, что Канада стала образцом для южного соседа и для растущего числа европейских стран, оказавшихся в тисках кредитного сжатия. Возможно, мало кто из канадцев мог показать на карте Рейкьявик, но когда банки Исландии лопнули, все схватились за атласы. Конечно, что бы ни случалось с ее могущественным соседом по какой-либо причине, Канаду это тоже не обходило стороной. Когда рецессия в США заставила тамошних потребителей затянуть пояса, среди явных жертв пустых бумажников оказались и канадские экспортеры. Финансовая стабильность Канады помогла ее доллару сравняться с американским и даже превысить его на несколько центов. В результате канадские товары для американцев стали несколько дороже, и некоторые канадцы этим даже гордились, однако экономике это принесло только вред. И пусть либералы заслуживали одобрения за их регулирование финансовых рынков Канады и превращение растущего дефицита в профицит, главный политический выигрыш достался консерватору Стивену Харперу.
Справедливости ради отметим, что он не забыл свои осторожные предвыборные обещания. Снижение налога на товары и услуги еще на процент было востребовано, но Квебек плохо отреагировал, когда новое правительство сократило субсидии на культурную деятельность. Квебекский блок обещал отомстить на следующих выборах, которые предстояли 14 октября 2008 г. — меньше чем через три года после того, как консерваторы сформировали правительство меньшинства. Харпер жестко управлял и своим партийным кокусом, и федеральными госслужащими, благодаря чему большинство трудностей удалось предупредить, а тот факт, что в 2008 г. Канада успешно избежала рецессии, служил весомым аргументом для переизбрания. И если бы даже стране пришлось вновь принять дефицитный бюджет, он, безусловно, оказался бы всего лишь кейнсианской формулой быстрого и относительно безболезненного восстановления.
Сороковые всеобщие выборы были в Канаде четвертыми за восемь лет и отличались самой низкой явкой — 59,1 % электората. В результате консерваторы вновь сформировали правительство меньшинства, хотя три другие основные партии вскоре после голосования собрались, чтобы обсудить, как им объединиться и переместить Харпера в оппозицию. При существующей парламентской системе это был вполне законный вариант, но большинство СМИ принялись послушным эхом вторить возмущению Харпера, утверждая, что 37,6 % проголосовавших за него одного легко перевешивают суммарные 54,4 % сторонников трех его главных конкурентов. И если НДП не побоялась встать плечом к плечу с Квебекским блоком, то либералы быстро отступили, зализывая раны после потери еще 29 мест по сравнению с теми 103, которые получил Мартин двумя годами ранее. Предложенная коалиция потерпела идеологическую неудачу, потому что в ней должен был участвовать Квебекский блок. Мало кто из канадцев, живущих за пределами Квебека, верил, что какое-либо объединение с сепаратистами может принести пользу стране. Тем временем Стефан Дион, порицаемый за плохой английский, а также за отсутствие убедительной новой платформы, вовсе ушел из политики. Функционеры Либеральной партии, боясь, что для выборов нового главы пришлось собирать съезд, быстро посадили на место Диона Майкла Игнатьеффа — достаточно консервативного для партийных боссов.
В 2008 г. Стивен Харпер боролся за большинство и, согласно предвыборным опросам, мог бы его получить, однако большинство канадцев еще не были готовы вручить неограниченную власть руководителю, который так жестко управлял своей партией и так беззаветно верил в собственные суждения. Еще ни разу с XIX в. к власти в Оттаве не приходил настолько уверенный в себе идеолог.
Консервативная Канада?