С 1911 г. в ходе проводившихся в Канаде переписей населения собиралась информация о доходах, религиозной принадлежности, имущественном положении и т. п., что было запрещено делать при проведении переписей в США. Во время переписи 2011 г. канадцам уже не пришлось отвечать на такие вопросы. Протесты нуждавшихся в таких данных социологов остались неуслышанными. Поскольку результаты переписей обычно приводили к критике правительства и требованиям социальных реформ, безмолвие было предпочтительнее. В Оттаве вопросы и жалобы депутатов от оппозиции дважды вынуждали Харпера объявлять перерыв в работе парламента во избежание затруднений или поражения. Нескольких недель политической тишины обычно хватало для того, чтобы заставить избирателей забыть политическую проблему и поверить правительству, что все это лишь «дружеские споры». Пока Соединенные Штаты и Европа годами сражалась с рецессией, канадцев не переставали заверять, что их страна остается предметом экономической зависти всего мира, а также меньше всех загрязняет окружающую среду. Хотя отношения Канады с Соединенными Штатами оставались для Харпера приоритетом номер один, он завершил военную операцию в Афганистане в июле 2011 г. Хотя канадские солдаты все еще могли погибнуть, теперь их обязанности должны были ограничиться обучением афганской Национальной армии и полиции.
К началу 2011 г. по опросам общественного мнения либералы могли предположить, что они вернули себе поддержку избирателей. Несмотря на то что отрицательная реклама обычно бывает необычайно эффективной, кампания консерваторов против персоны Майкла Игнатьеффа, похоже, пролетела мимо цели. Тем временем лидер НДП Джек Лейтон восстанавливался после операции на сломанном бедре и боролся с раком. Как мог он проводить кампанию? Но у него практически не оставалось выбора, когда спикер Питер Милликен обвинил правительство в неуважении к парламенту за отказ отвечать на вопросы оппозиции. Двадцать шестого марта 2011 г. Харпер попросил санкции назначить сорок первые всеобщие выборы, уже пятые за последние 11 лет.
Осуждая выборы как трату общественных средств и энергии избирателей, в душе консерваторы были довольны. Их результаты на выборах показали, что суровая критика Игнатьеффа как своекорыстного заезжего визитера возымела действие. Удалась и попытка Харпера сменить имидж: из холодноватого политика он превратился в преданного семьянина, любящего в свободное от трудов время поиграть на фортепьяно. Канадцы в основном согласились с тем, что именно он спас страну от международного экономического бедствия, пока его противники просто играли в политические игры. Либералы ждали, что их руководитель совершит чудо или хотя бы будет отстаивать креативную программу. В целом они ждали этого напрасно. Сюрпризом всей кампании стал Джек Лейтон. Размахивая своей тростью, призывая под свои знамена всех, от «трудящихся и увечных» и до «канадских семей», он вдруг добился необыкновенного успеха в Квебеке — провинции, которую консерваторы по большей части предпочитали игнорировать.
Второго мая 2011 г. казавшиеся бесполезными выборы преподнесли целый букет сюрпризов. Как и обещали опросы, стратегия Харпера принесла ему большинство, ускользавшее от него на предыдущих трех выборах: 166 мест и 39,62 % голосов. Первым большим сюрпризом было то, что либералы, влияние которых с 2000 г. неизменно снижалось, остались только с 18,9 % голосов и всего лишь 34 местами. Главным победителем стала НДП во главе с Джеком Лейтоном; 103 места, причем почти половина из них от Квебека, сделали его лидером оппозиции. Основным источником успеха НДП явился массовый отход избирателей от Квебекского блока, который остался лишь с четырьмя местами, получив 6,04 % голосов в общенациональном масштабе. Более половины голосов, поданных за Партию «зеленых», пропали, однако ее лидер Элизабет Мэй все же добилась места в парламенте от Британской Колумбии, а вместе с ним места в истории канадской политики.
Эти выборы, конечно, не означали конца политики. К концу июня смертельная болезнь Лейтона все-таки взяла над ним верх, и вскоре после триумфального прорыва ему пришлось уйти в отставку, передав лидерство Николь Тюрмель, руководительнице профсоюза госслужащих и — как многие другие члены так называемой «Оранжевой команды»[567] — бывшей участнице Квебекского блока. И если более вдумчивые канадцы могли радоваться тому, что квебекцы вернулись в лоно федералистской партии, то сепаратисты и прочие предпочитали осуждать любого квебекца, осмелившегося по-настоящему задуматься о преимуществах общего со всей Канадой будущего.