Весной 1937 года во время волны репрессий Сталин решил очистить от «внутренних врагов» и Красную армию. В течение последующих трех лет практически весь высший комсостав был осужден на смерть по сфабрикованным обвинениям. Количество жертв поражает воображение: были расстреляны 75 из 80 членов военных советов; все командующие военными округами; две трети дивизионных командиров, половина бригадных командиров и свыше 400 из 456 полковников. Таким образом, Сталин полностью обезглавил Красную армию.
Неудивительно, что вторжение в соседнюю Финляндию зимой 1939 года потерпело фиаско: 200-тысячная армия маленькой страны упорно сопротивлялась миллионной группировке своего грозного соседа, который потерял почти 250 тысяч человек убитыми и ранеными, прежде чем раздавил отважных финнов. Давид не только поразил Голиафа, но и убедительно показал его военную слабость, о чем Сталин был очень хорошо осведомлен.
Для того чтобы узнать правду о том, почему СССР был захвачен врасплох планом «Барбаросса», мы должны заглянуть в тайники души Сталина, параноидально подозревавшего всех и вся, но при этом дьявольски изворотливого. Диктатор обладал всей полнотой власти в стране, но при этом до смерти боялся эту власть потерять. Если внутри страны вождь мог контролировать события железной рукой, уничтожая врагов, реальных или мнимых, то за ее пределами другой вождь и его победоносная армия представляли собой смертельную угрозу для коммунистического режима и его лидера.
С учетом этих соображений многие поступки Сталина становятся не только понятными, но и странным образом логичными. Согласно причудливым стандартам поведения всех диктаторов с параноидальным мышлением, здравый смысл в его действиях, безусловно, присутствовал. Он чувствовал, что любой ценой должен предотвратить войну, которая может смести его с лица земли, прежде чем он будет готов к исторически неизбежной схватке двух идеологий. Если мы поймем такое мировоззрение, то станет понятным и пренебрежение Сталина к недвусмысленным предупреждениям разведки о готовящемся вторжении. Такое поведение было настоящим ночным кошмаром любого разведчика: на командующего, с негодованием отвергающего самую исчерпывающую информацию, так как у него есть собственный план действий, а также готового любыми способами скрывать истинное положение вещей, крайне трудно повлиять. Сталин был не первым и не последним полководцем, произнесшим сакраментальную фразу: «Моя разведка — это я сам!» — просто он, как показали дальнейшие события, был не самым лучшим из разведчиков.
Факты говорят сами за себя: с конца июля 1940 и до 22 июня 1941 года Сталину поступило не менее 90 различных недвусмысленных предупреждений о готовящемся нападении Германии на Советский Союз. В каждом конкретном случае эти данные были профессионально собраны, оценены, интерпретированы и обработаны для передачи вождю, который являлся и верховным главнокомандующим. Но, насколько нам известно, ни одно такое сообщение не стало сигналом к действию. Прямым следствием этого провала стала потеря 4 миллионов солдат и офицеров (включая 2 миллиона военнопленных) и 14000 самолетов. С июня по декабрь 1941 года на пространстве от западной границы до пригородов Москвы фашистами было захвачено 20000 орудий и 17000 танков.
Чтобы понять, как это все могло произойти, мы должны вернуться на три года назад и перенестись в Мюнхен. Так называемый «Мюнхенский сговор» 1938 года стал для СССР настоящим шоком. Для советской власти, уверовавшей в марксистскую догму об исторической неизбежности еще одной капиталистической войны между Германией и Францией (от которой мог выиграть лишь Советский Союз) и по-прежнему убежденной в действенности международной системы «коллективной безопасности», сдерживавшей возрождающуюся гитлеровскую Германию, мюнхенские договоренности означали рождение новой, враждебной Европы. Иван Майский, советский посол в Лондоне, встревоженно писал в Москву: «Международные отношения вступают в эпоху грубой силы, первобытной дикости и “бронированного кулака”». Дальнейший анализ положения СССР в новой системе координат содержал такие нелицеприятные слова в адрес политики Англии и Франции: «Политика Форин-офиса преследует лишь две цели: мир любой ценой и сговор с агрессором за счет третьих стран, что ведет к новым уступкам Гитлеру».
Курс на сговор с Гитлером рассматривался Сталиным и его окружением как антикоммунистическая и антисоветская стратегия, то есть как серьезная угроза СССР. А если мы еще глубже проникнем в официальные установки советской пропаганды, то увидим там мысль, что Великобритания и Франция стремятся во что бы то ни стало столкнуть Германию с Советским Союзом, чтобы отвлечь ненасытного Гитлера от их территорий.