В описании битвы между римлянами под управлением диктатора Эмилия Мамерка и фиденатами начальник конницы (magister equitum) Авлий Корнелий приказал своим людям снять с лошадей уздечки и атаковать противника на разнузданных лошадях, причем атака увенчалась полным успехом. Если этот факт верен, то он только доказывает, что Корнелий желал избежать придерживания лошадей всадниками в моменты приближения к противнику и развить до высшего предела быстроту хода лошадей. В этой связи важно отметить, что генерал Гуд из американской армии утверждал, что если в момент нападения кавалерии перерезать поводья, то лошади сметут сопротивление любой пехоты и нападение всегда будет успешным.
Нет единства мнений по поводу наличия подков в римской коннице. Очевидно, что римляне не использовали подковы с гвоздями, как принято сегодня. Неизвестно, когда копыта такого рода впервые изобрели или в какой стране впервые появились, но все же очевидно, что не римлянами. В Греции во времена Ксенофонта сохранилось достоверное свидетельство, доказывающее, что никакие подковы любого рода в кавалерии не использовались, хотя имелись достаточно подробные инструкции, как следовало укреплять копыта.
Вместе с тем ясно, что римляне представляли, как искусственно защитить копыта лошадей. Хорошо известен факт, что мулы и тягловые животные обеспечивались металлической или деревянной обувью (называвшейся солеа), удерживаемой на месте с помощью кожаных ремешков, пропускавшихся над копытом.
Все же отметим одно исключение из правил. Светоний пишет, что Нерон использовал 2 тысячи мулов, чтобы перевозить свои экипажи и свиту, когда отправился на Олимпийские игры, и всех этих мулов снабдили «башмаками», состоявшими из серебряной пластины, прикрепленной к копыту ремешком.
Как рассказывает тот же авторитетный источник, использовавшиеся Поппеей (женой Нерона) мулы имели солеа из золота. Все высказывания говорят о том, что во всей империи использовались башмаки одного рода, хотя и не сохранилось прямых свидетельств, доказывающих, что их имели лошади кавалерии. Несмотря на отсутствие медалей и памятников, некоторые комментаторы пришли к выводу, что римляне были внимательны к состоянию ног своих животных, стремясь поддерживать их в добром здравии. Так же они поступали и с вьючными животными.
Лискен считает, что без солеа они не смогли бы совершать длительные и трудные переходы, необходимые в империи, простиравшейся от Британии до берегов Тигра. Он настаивает на том, что их снабжали башмаками, прикрепленными к копытам, причем они так плотно примыкали к ноге, что практически не видны и не запечатлены ни на медальонах, ни на памятниках (основных источниках информации для того времени).
Гумберт соглашается с Лискеном и совершенно уверен в том, что у лошадей в кавалерии имелись солеа. Не вступая в спор со столь авторитетными источниками, как прочие, он заявляет, что стремена и подковы в римской кавалерии не использовались. Причина заключается в том, что точных доказательств нет, мы должны опираться лишь на предположения, выдвигаемые обстоятельствами. Возможно, встречаются случаи и сохранились примеры, когда лошади кавалерии обеспечивались защитой копыт, что позволяло животным перемещаться. Вряд ли обычай был распространен повсеместно и применялся, чтобы «обуть» всех лошадей кавалерии. Тогда бы мы точно получили несомненные свидетельства этого.
Самое первое свидетельство использования лошадиных подков, прибивавшихся к копыту, мы находим на скелете лошади, найденной в гробнице царя франков Хильдерика (ок. 440–481/82), случайно обнаруженной в 1653 году в Турне, городе в современной Бельгии. Хильдерик правил с 458 по 481 год, так что дата появления лошадиных подков фиксируется по крайней мере 480 годом.
Римская кавалерия достигла своих высот при Сципионе, и после этого периода долгое время оставалась в отличном боеспособном состоянии. Разделение легиона на манипулы, насчитывавшие от 60 до 120 человек, их обычное формирование с интервалами между ними облегчало действия кавалерии, действовавшей такими небольшими тактическими объединениями, как турма. Так, проходя через интервалы, она обрушивалась на врага и помогала своей пехоте в критические моменты. Именно для этой цели часть кавалерии обычно держалась в резерве, в тылу, приходя на помощь, если было нужно.